Возле пятиэтажного дома Лизка остановилась, пожелала спокойной ночи, сказав, что в окне горит свет: значит, муж дома.
Наталья и сама была не прочь пуститься до своей калитки, но как намекнуть человеку? Не хватало, чтобы соседки засекли их вместе. Да и Михаил вдруг замаячил перед ней. То забывать стала, а тут опять в глазах стоит…
Однако машинально шла и шла со своим знакомым. Бродили по переулкам, пока не подошли к ее дому.
— Погуляли весело, спасибо вам, — сказала Наталья, глядя не на попутчика, а на темную грозовую тучу. Поежилась плечами. — Дождичек сейчас хлынет. Бежать вам надо до автобуса…
— Вы только не подумайте чего-нибудь плохого, — отозвался Николай Константинович. — Я понимаю, вы замужняя. Но мне хорошо с вами, Наташа… Я и не заметил, как сюда добрались. Давно ни с кем не разговаривал, чтобы так просто…
Расстались сердечно.
А дома Илюша встретил ее враждебно:
— Забыла обо мне! С дядькой там стояла. Я видел…
— Тебе-то какое дело? — вспыхнула Наталья и, рванув мальчишку за ухо, крикнула неистово: — Ты как же это умудрился с ногами немытыми на постель чистую залезть?! — Вдобавок хлестнула еще по затылку, но тут же обняла всплакнувшего сына, заговорила умоляюще: — Прости, сыночек, глупую, касатик ты мой… Больно? У-ух и мамка негодница. Некому ей дрозда дать! Ты, может, поел бы чего-нибудь? Небось целый день бегал, в кастрюлю не заглянул… А это?! Где это ты… так щеку-то распорол? С дерева упал… от же шальной! Так и без головы остаться недолго… — Наталья чмокнула сына, прижав его к груди, и притихла, поддаваясь непонятной, расслабляющей грусти. Села на край дивана, медленно приходя в себя и успокаиваясь, услышала, как зазвенело наверху по железной трубе. Испугалась грома, подумав вдруг о своем знакомом: а если снова встретится он ей на пути?
— Мам, ложись, а то мне свет мешает, — попросил Илюша.
Наталья щелкнула выключателем. Лежа на спине, вздохнула неспокойно.
И тут возле печки затрещал сверчок… Трещание повторилось, сухое и назойливое. Перед глазами встал провожатый с его умным и внимательным лицом…
Душновато. Комар с тонким писком приближался к разгоряченному телу. Шлепнув его, Наталья укрылась простыней и повернулась к стене.
Но заснуть не могла, прислушиваясь к монотонному скрипу сверчка, к хрюканью свиньи в сарае.
Иван Никитович топтался в бурьяне и заглядывал через щель в заборе на территорию строительной организации, где гудели станки, резала слух скрежетом циркулярная пила. Пахло свежими древесными опилками.
— Вот забияки. А ну-к, вертайтесь оттуда! — кричал он, припадая глазом к щелястому забору.
Оглянулся — Наталья улыбается. Утиной походкой, без хромоты, подошел к ней, поправляя лямки майки и обстукивая пыльные сандалии.
— С работы? Так я и знал… Илюха твой с соседским хулиганом по цехам шныряет.
— Чего они туда забрались?
— Бог их знает… Самолет свой вздумали конструировать. Я вот покажу им, как красть государственные рейки. Я чего так суматошусь? Хочу отвести твоего Илюху от беды, чтобы не заразили его соседские блатняки… Кума поехала в больницу, а своих непослушников ко мне согнала, чтоб посмотрел за ними. Обрадовались, саранчата, что бегать не умею. Целый день туркаюсь по канавам в грязи, ищу их у ериков. А они рады в жмурки со мной, пенсионером…
— Маленькие они, Иван Никитович. Что понимают?
— Ну ладно, человек я неученый, но скажу — мы так не воспитывались…
Подошла Платоновна, и разговор принял житейскую сторону.
— Интересно, сколько отдала инженерша за цветной телевизор, — кивнула Наталья на соседний дом. — Когда же я буду иметь свой? Завидую людям! А тут живешь от получки до получки. Хорошо сейчас пожить в достатке, а не тогда, когда зубы повыпадают. — И тут же призналась Платоновне: — Все фотографии мужа вчера порвала!
— Ой, что же ты натворила, ласточка? Или не пишет?
— Не волнуют меня его каракули. Не может, как другие, за живое задеть. Чепуху лепит.
— Нельзя, милая, ведь вы взрослые, — вздохнула Платоновна.
— А денег присылает? — встрял в разговор Иван Никитович.
— Деньгами душу не успокоишь. Говорят, разлука сближает, а у меня все наоборот, отводит Мишку все дальше. Даже Илюшка стал привыкать к безотцовщине.
