Случай с Зальцгиттером показывает наличие серьезных разногласий между промышленниками и нацистами. Предъявленное к промышленности требование Гитлера безусловного подчинения нуждам правительства противоречило стремлению ее лидеров сохранять традиции продуманного управления и здорового, честного финансирования.
Пёнсген был членом еще одной группы, которая не менее болезненно воспринимала усиление нацизма. Это была так называемый «Рурладе»[54] («Рурский сундук»), организация, объединяющая не только производителей стали. Она была создана в конце 20-х годов по инициативе Пауля Ройша. Ройш считал полезными для лидеров промышленности неформальные встречи, позволяющие лучше узнать друг друга и в случае необходимости согласовывать совместные действия.
Членами «Рурладе» в момент прихода нацистов к власти были Пауль Ройш, Фриц Тиссен, Густав Крупп фон Болен, Альберт Фёглер, Эрнст Пёнсген, Питер Клёкнер, Фриц Шпрингорум, Артур Клоцбах, Пауль Силверберг, Герман Винкхаус и Карл Бош. Иногда на его собрания приглашались берлинские промышленники Герман Бюхер и Карл Фридрих фон Сименс.
Группа была неофициальная, но ее решения пользовались огромным влиянием. Естественно, что различные действия нацистов подвергались тщательному и критическому анализу людьми, знавшими экономическую ситуацию Германии не понаслышке.
Стоит отметить, что группа перестала существовать в 1938 году из-за парадоксальной лояльности Круппа фон Болена к любому правительству, находившемуся у власти. Однажды на встрече, происходившей в доме Карла Боша, кто-то заговорил о коррупции в нацистских кругах, принявшей невероятные масштабы.
Болен не желал верить, что в партии, возглавляемой Адольфом Гитлером, возможна коррупция. Он поднялся и в гневе заявил, что не намерен слушать обвинения такого рода, после чего покинул собрание. Оставшиеся поняли бессмысленность дальнейших встреч, поскольку больше не могли свободно высказывать свое мнение. Так клуб «Рурский сундук» прекратил свое существование.
Среди ведущих промышленных концернов Германии было несколько особенно передовых в смысле социальных отношений. Вскоре между ними и новым режимом возникли разногласия относительно благополучия общества. Типичным стал случай на заводе Боша в Штутгарте. В 1953 году я посетил завод Боша по производству аксессуаров для автомобилей, и многие рабочие поделились со мной живыми воспоминаниями об охватившем их возмущении, когда на завод явились делегаты Германского трудового фронта и стали учить руководство, как следует обращаться с рабочими.
«Мы не нуждались в их советах, – говорили рабочие. – Ведь все, о чем они говорили, у нас давно уже было. Эти чужаки только мешали».
Такое же отношение к новой власти разделяли рабочие многих промышленных предприятий Германии, а также их владельцы и управляющие. Первоначальный энтузиазм, вызванный обещанием нацистов и дальше развивать и укреплять единство нации, под которым все понимали дружное сотрудничество хозяев производства и его наемных работников, уступил место всеобщему разочарованию, когда хорошие отношения, до сих пор развивавшиеся естественным образом благодаря добровольному желанию обеих сторон, стали навязываться вышестоящими руководителями, которые выкрикивают свои команды как ефрейторы на строевых учениях.
Я сам слышал, как во время одной из речей Роберта Лея в Берлине он именно так и выразился: «Дух общности необходимо насаждать, приучать к нему».
Гитлер и его сторонники приняли все меры к сосредоточению в своих руках всей полноты власти, не дожидаясь появления первых признаков разочарования и недовольства народа. С каждым днем становилось все труднее противостоять режиму. Вездесущее гестапо осуществляло полный контроль над всеми областями жизни людей. В результате большинство немцев сочли за лучшее вести себя тихо, «не высовываться». Им приходилось, внешне соглашаясь с новой идеологией, держать при себе свое мнение, скрывая его даже от домашних, не забывая, что и у стен есть уши, а их телефоны прослушиваются службой Гиммлера.
Однако иногда им удавалось провести гитлеровцев. Хотя фон Болен объявил о введении в руководство промышленностью «принципа фюрерства», он внедрялся далеко не на всех предприятиях. Так, члены «Кляйне Крайц» договорились, что руководство их предприятий будет проводить некоторые мероприятия без оглядки на директивы, поступающие сверху. Помимо сталеплавильных, и на других промышленных предприятиях люди пришли к такой же негласной установке, доставлявшей нацистской бюрократии немалые хлопоты. В штаб-квартире Германского трудового фронта Лея ходило выражение, ставшее крылатым: «Эти промышленники – шайка сопротивленцев!», что мне лично приходилось слышать, когда я появлялся там по своему долгу журналиста.
