У ворот стояла, вместо кареты девицы, хрустальная колесница Проспера Альпануса, запряженная единорогами; на запятках стоял жук, помахивая блестящими крылушками, а на козлах сидел серебристый фазан, держа золотые вожжи в клюве и преумно посматривая на прелестную деву. А когда колесница, издавая дивные звуки, понеслась по лесу, прежнее блаженное время воскресло в памяти девицы фон-Розеншён.
VII.
Как профессор Моис Терпин изучал природу в княжеском погребе. — Mycetes Belzebub. — Отчаяние студента Бальтазара. — Чрезвычайно выгодное влияние хорошо устроенного сельского домика на семейное счастие. — Как Проспер Альпанус подал Бальтазару черепаховую табакерку и потом уехал
Бальтазар, скрывавшийся в деревеньке Хох-Якобсхейм, получил из Керепеса от референдариуса Пульхера письмо следующего содержания:
«Любезнейший Бальтазар! наши дела идут все хуже и хуже.
Враг наш, гадкий Циннобер, сделан министром иностранных дел и получил орден Зеленопятнистого Тигра с двадцатью пуговками. Он сделался любимцем князя и делает все, что хочет. Профессор Моис Терпин вне себя от восторга и надулся ужаснейшим образом. Чрез посредство своего будущего зятя он получил место генерал-директора всех естественных дел в государстве, — место чрезвычайно выгодное. В силу своего генерал-директорства он цензирует и поверяет солнечные и лунные затмения и предсказания о погоде во всех календарях, позволенных в государстве; преимущественно же занимается исследованием природы в столице и в округе. На этот предмет ему доставляют из княжеских лесов драгоценную дичь и всякого зверя, которых, для лучшего исследования, он жарит и ест. Теперь, по словам его, он пишет трактат о причинах, почему вино имеет вкус и действия, отличные от воды. Для-ради этого трактата Циннобер, которому он хочет посвятить его, выхлопотал ему позволение штудировать ежедневно в княжеском погребе. Он уже выштудировал пол-оксхофта[12] старого рейнвейна и несколько дюжин шампанского и теперь напал на бочку с аликанте. Погребщик в отчаянии. Таким образом он может удовлетворить всем своим гастрономическим потребностям и вел бы покойнейшую и счастливейшую жизнь, если б не был обязан по временам, когда, например, град опустошит поля, ездить в округу, для объяснения княжеским арендаторам, почему шел град, чтоб эти глупцы имели хоть кроху науки, вперед остерегались подобных случаев и не требовали прощения откупных сумм по несчастию, в котором никто не виноват, кроме их самих.
Министр никак не может забыть твоих побой. Он поклялся отмстить тебе, и потому ты никак не должен показываться в Керепес. И меня преследует он за то, что я подсмотрел, как причесывала его в саду какая-то крылатая дама. До тех пор, пока Циннобер будет любимцем князя, мне не получить порядочного места. — Уж верно сама судьба хочет, чтоб я беспрестанно встречался с этим уродом и всякий раз так, что, кажется, не миновать неприятностей? Недавно стоял он в зоологическом кабинете во всем параде, при шпаге, с звездой и лентой, как обыкновенно опершись на тросточку и поднявшись на цыпочки перед стеклянным шкафом с редчайшими американскими обезьянами. Несколько иностранцев, осматривавших кабинет, подходят к тому же шкафу, и один из них, заметив крошку, восклицает: «Какая прелестная обезьянка, — прекраснейшее животное — краса всего кабинета. Скажите, как ее имя и откуда родом?» — «Ваша правда, прекраснейший экземпляр! — отвечал смотритель кабинета с подобающею важностью, трепля Циннобера по плечу. — Это так называемый Mycetes Belzebub — Simia Belzebub Linnei — niger, barbatus, podiis caudaque apice brunneis[13] из Бразилии». — «Милостивый государь! — крикнул крошка гневно, — вы с ума сошли! Какой я Belzebub caudaque — я Циннобер, министр Циннобер и кавалер Зеленопятнистого Тигра с двадцатью пуговками!» Я стоял поблизости и не мог удержаться от смеха. «И вы здесь, г. референдариус!» — просипел он мне, и глаза его налились кровью. Бог знает как, только путешественники все-таки принимали его за прекраснеийшую, никогда не виданную обезьяну и совали ему в рот орехи и другие сласти. Циннобер пришел в такое бешенство, что не мог ни проговорить слова, ни двинуться с места. Позванный лакей взял его на руки и снес в карету.
