Они быстро доехали до дома Дианы, куда Ферди ввел Гарриет с шумной суетой.
— Вот и мы! — сказал он, отвесив низкий поклон сестрам. — И мы победили. В последний раз мы видели капитана, когда он бежал как заяц к своему экипажу. Со всеми его долгами он может остановиться только в Лувре!
Начались крики восторга и искренние объятия обеих сестер.
Как приятно быть встреченной с такой теплотой в гостиной Дианы, когда тебя провозглашают героиней и носятся с тобой! Гарриет не привыкла к такой ласке и восхищению.
— Вы не боялись, что могли не попасть в шляпу? — спросила Эмма, когда волнение немного улеглось и они спокойно сидели за чаем. Ферди держал в руке бокал с праздничным кларетом.
— Эта мысль мелькнула у меня. Потом он сделал глупое замечание и рассердил меня. После этого я видела только шляпу и знала, что попаду в нее.
— Что же он сказал, что рассердило вас? — спросила Диана, поднимая голову от чашки.
— Кроме того, что назвал меня сумасшедшей и конопатой? — Гарриет не считала, что может привести слова капитана относительно возможной ревности Ферди. Не только потому, что это было нелепо — эти слова причинили ей боль. В глубине души она знала, что Ферди Эндрюс недосягаем для нее. Это сознание было гораздо обидней ядовитых насмешек капитана.
— Не может быть! — с отвращением воскликнула Эмма.
— Он сказал, что ни за что не женился бы на мне, — улыбнулась Гарриет. Она случайно взглянула на Ферди — он смотрел на нее со смущающей ее пристальностью. В глазах горел опасный огонь.
— Мы рады, что вы вернулись к нам целыми и здоровыми и больше не будете волноваться из-за этого охотника за приданым, — твердо произнесла Эмма.
— Действительно, — подтвердил Ферди. — Если этот малый осмелится показаться снова в городе, он будет иметь дело со мной.
Гарриет изумленно покачала головой:
— Как мне повезло иметь вас своими друзьями. Чтобы я делала, не остановись тогда Ферди у Серпантина? Я уже могла быть на полпути в Гретна, поскольку у меня не было бы оружия против капитана. — Она переводила взгляд с Дианы на Эмму, озадаченно покачивая головой.
— О вас позаботился бы ваш отец, — галантно сказал Ферди, но без особой убежденности.
Гарриет была слишком вежлива, чтобы не согласиться с ним в этом вопросе. Очень неловко, когда недостатки ее родственников ясно раскрываются их действиями или отсутствием таковых.
— Ваш отец говорил снова о браке с лордом Помроем? — спросила Диана.
— Или об отъезде к вашей тете в Манден? — добавила Эмма, сочувственно глядя на девушку.
— Нет, но я тщательно избегаю семью. Я стала просто мастаком придумывать отговорки для своего отсутствия. Они все ходят на разные приемы, поэтому сомневаюсь, чтобы по мне скучали. А мама рада, что ей не надо сопровождать меня, так что ей не хочется очень подробно знать о моих занятиях. Полагаю, она боится, что если спросит, то может оказаться снова связанной со мной.
— Не могу представить подобную семью, — тихо проговорила Диана, но потом извинилась перед Гарриет за эти необдуманные слова.
— Ничего. Я с ними давно и вполне свыклась, — пошутила Гарриет. — Но теперь мне лучше уехать. Вечером бал у Брантов, верно?
— Я собираюсь посетить его, — начала Эмма, — и буду рада вашему обществу.
Договорились о времени встречи, и Гарриет приготовилась уходить, собираясь по пути захватить Бетси.
Ферди предложил подвезти ее до дома.
— Ладно, раз у вас открытый экипаж, я считаю это возможным, — согласилась Гарриет с лукавым блеском в глазах.
Доставив мисс Мейн к двери ее дома, дальше Ферди ехал в глубокой задумчивости. Пока женщины обсуждали утреннее происшествие с капитаном и позже, когда Гарриет шутила по поводу своей семьи, или того, что считалось ее семьей, он понял важную истину.
Он полюбил ее. Когда это произошло, он не смог бы точно сказать. Он знал, что хочет победить ее врагов, сделать гладким ее путь, убить всех драконов, — все что угодно, чтобы сделать ей приятное. Он скажет ей об этом завтра, убедит ее, что они могут пожениться, и она навсегда освободится от своей проклятой семейки, гадкой тетки и этого ничтожного лорда Помроя.
Но сначала ему надо заняться меньшим из двух дел — закончить связь с прекраснейшей Лафлер. Ему было совсем не весело вспомнить, что Гарриет знала об оперной танцовщице. Он не мог представить себе, как можно отказаться от общения с Гарриет в пользу Лафлер. Нет, с этим следует кончать, и он сделает это немедленно!
