Так как для Гарриет было необычным спрашивать об их жизни, а они получали удовольствие, объясняя высокие материи своей незадачливой сестре, то две молодые женщины воспряли духом и сразу оживились.
— Что ты хочешь узнать, Гарриет? — спросила Корали, выпрямляясь, правильно предполагая, что Гарриет пришла к ним, чтобы получить инструкцию.
— Как ты побудила Перта попросить твоей руки? — дерзко спросила Гарриет, не зная, как подойти к этому вопросу окольным путем.
Обе сестры захихикали в вышитые платочки, обмениваясь изумленными взглядами.
— Это было совершенно просто, — наконец сказала Корали. — Я просто наклонила голову, когда он захотел поговорить со мной, а потом он попросил. Конечно, он не был первым, но оказался тем, кого я захотела.
Догадываясь, что сестра хотела бы получить более высокий титул, Гарриет понимающе кивнула.
Виктория посмотрела на Корали, потом обратилась к Гарриет:
— Когда мы встретились в третий раз, виконт Колборн умолял, чтобы я рассмотрела его предложение. Естественно, я взяла время на раздумья, ибо было бы неприлично сразу сказать да.
Гарриет догадывалась, что Виктория надеялась, по крайней мере, на барона. Но синица в руках и все такое.
— Почему ты спрашиваешь? Только не говори, что у тебя есть хоть малейшая возможность.
— Может быть, — ответила Гарриет и убежала, прежде чем они смогли задержать ее вопросами. У нее не было желания подвергнуться допросу, сестры умели безжалостно выведывать у нее все секреты. С другой стороны, рассуждала она, они могли прийти в такой ужас от ее стрельбы в шляпу капитана, что позабыли бы про остальное.
Ее приготовления для бала были похожи на приготовления к полномасштабной атаке во время военных действий. Бетси возилась с прической Гарриет сколько ей хотелось, пока Гарриет не отослала ее, потеряв терпение. Платье, только что доставленное от мадам Клотильды, удивительно шло ей. Нежная зеленая пена смягчила цвет волос и подчеркнула достоинства кожи.
Наложив на лицо тонкий слой слегка подкрашенной рисовой пудры, Гарриет поднялась из-за туалетного столика и еще раз посмотрела в зеркало.
— Вы прекрасно выглядите, мисс, — с восторгом сказала Бетси.
— Мне придется это сделать, потому что я не придумала больше ничего, — тихо сказала Гарриет своему отражению.
Не обращая внимания на пытливый взгляд Бетси, Гарриет взяла золоченую сумочку, красивый веер из слоновой кости и газовый шарф, который совершенно не согревал, но выглядел великолепно.
Она столкнулась с Корали внизу.
— Выезжаешь так рано? А я всегда жду, чтобы войти с шиком, — посоветовала та.
— Не все склонны к таким вещам, Корали.
— Верно, — признала красавица. — Но ты очень мило выглядишь, дорогая.
Слова Корали повергли Гарриет в шок.
— Спасибо, — с трудом поблагодарила она.
— Что бы ни заявлял отец, я убеждена, ты сделаешь по-своему. Ты умеешь настоять на своем, несмотря на его намерения.
Корали явно не понимала, как этого можно добиться, но не спросила. Это было только к лучшему, ведь Гарриет не знала бы что сказать. Как можно объяснить хитрости человеку, который никогда в них не нуждается?
— Наши родители забрали экипаж, — напомнила Корали.
— Лорд и леди Уинстей настояли, что заедут за мной, — с теплотой сказала Гарриет.
— Тебе повезло обратить на себя внимание леди Уинстей. У нее есть влияние, — сказала Корали и, потеряв интерес к делам сестры, удалилась.
Как приятно иметь таких внимательных друзей, подумала Гарриет, когда через несколько минут садилась в карету лорда Уинстея.
— Вы выглядите унылой, Гарриет, — заметил лорд, вглядевшись в лицо гостьи.
— Полагаю, что так, — согласилась она. Он проявил большую проницательность, чем ее сестра.
— Ваш отец? — рискнула угадать Эмма, возможно решив, что наибольшую причину для беспокойства представляет он.
— Я должна найти поклонника, который сделал бы мне предложение сегодня вечером, или меня просватают за лорда Помроя.
Она уловила тревожный обмен взглядами между супругами, сидевшими напротив друг друга.
— Достаточно серьезная причина для меланхолии, — легко заметила Эмма.
Гарриет рассмеялась, как и предполагалось. Потом она сменила тему разговора, не желая обременять своими бедами друзей. Это ее битва, и она будет вести сама.
