— Нынче вечером игра не состоится, — повторил Квиллер. — Ты слопаешь свою солонину, а потом хорошенько вздремнешь.
Репортёр собирался поймать на вечеринке сразу трёх зайцев. Он надеялся завести кой-какие полезные знакомства. Хотел взглянуть на фешенебельную и дорогую «Виллу Веранда». И очень хотел снова повидать Дэвида Лайка. Ему нравилась непосредственность этого человека. Лайк оказался не таков, какими Квиллер представлял себе дизайнеров. Лайк не был ни фатом, ни снобом и с небрежным изяществом, как привычную одежду, носил свою эффектную красоту.
«Вилла Веранда», современное дополнение к городскому ландшафту, была восемнадцатиэтажным зданием, огибавшим край живописного парка; балконы имелись в каждой квартире. Квартиру Лайка переполнял веселый смех и звон бокалов; из скрытых усилителей гремела музыка.
Лайк сказал приятно рокочущим голосом:
— Это ваш первый визит на «Виллу Веранда»? Мы зовем это здание «Реванш архитекторов». Балконы получились чересчур солнечными, чересчур продуваемыми и чересчур грязными. Угольная пыль, которая пролетает через мою гостиную, способна выбить глазное яблоко. Но это престижное местечко. В этом доме живет кое-кто из знаменитостей, среди них несколько слепых на один глаз.
Он сдвинул скользящую стеклянную дверь вдоль стеклянной стены и показал Квиллеру балкон, где металлическая мебель стояла чуть ли не на целую треть в воде, поверхность которой рябил ветер.
— Балконы после каждого дождя дня на три превращаются в болото, — сказал он. — Перила при сильном ветре вибрируют и поют «Аве Мария». И обратите внимание на наш уникальный вид — панораму девяноста двух других балконов.
В самой же квартире царила теплая жилая атмосфера. Всюду виднелись горящие свечи, книги в переплётах из дорогой кожи, экзотического вида растения, картины в солидных рамах и груды подушек, В одном углу журчал фонтанчик. А обои, роскошнейшие из всех когда-либо виденных Квиллером, походили на серебряную солому с узором из павлинов.
В убранстве преобладали восточные мотивы. Квиллер заметил восточную ширму, кривоногие чёрные столы, а в столовой — китайский ковер. На слоях гальки стояли большие таитянские скульптуры, подсвеченные скрытыми прожекторами.
— Вот бы нам это сфотографировать, — сказал Квиллер Лайку.
— Я собирался предложить кое-что ещё в этом же здании, — отозвался дизайнер. — Я сделал квартиру Гарри Нойтону — как раз такую pied-a-terre[6], какие он использует для деловых обедов, но она сделана с большим вкусом и за большие деньги — ими её можно было бы выстлать от стены до стены. И цвета в ней сдержанные — в пастельных тонах. Я выбрал баклажанный, шпинатный и цвет перезрелой дыни.
— А кто такой Гарри Нойтон? — спросил Квиллер. — Я, кажется, слышал это имя.
— Ещё бы вы его не слышали! Воротила бизнеса! Гарри владеет стадионом, парочкой отелей и, вполне вероятно, зданием ратуши.
— Хотелось бы с ним познакомиться.
— Познакомитесь. Вечером он сюда завалится. О чём я и впрямь похлопотал бы, так это чтобы вы сфотографировали деревенский дом Гарри в Холмах Потерянного Озера — весь так вкусно-искусно-современный, — но в семье сейчас неурядицы, так что, может, и не стоит… Знакомьтесь же с гостями. Вот Старквезер — со своей прелестной женой, которая стремится стать пьянчужкой средних лет, — но не скажу, что я её осуждаю.
Партнер Лайка скромно сидел в углу дивана, зато миссис Старквезер ни в чём себе не отказывала. Её стареющее лицо выражало безумное веселье, а костюм её был отчаянно-розового оттенка. Она любовно вцепилась в Лайка, когда он представил ей Квиллера.
— Я влюблена в Дэвида, — заявила она репортёру, описывая бокалом коктейля широкую дугу. — Правда, он просто ошеломителен? Эти глаза! А этот сексуальный голос!
— Полегче, милочка, — сказал Лайк. — Ты что, хочешь, чтобы твой муж меня застрелил? — Он взглянул на Квиллера. — Вот одна из опасностей нашей профессии. Мы так привлекательны…
Едва Лайк вырвался из когтей миссис Старквезер, она вцепилась в квиллеровскую руку и принялась болтать:
— Дизайнеры задают чудные вечеринки! Всегда уйма мужчин! И еда всегда хоть куда! У Дэвида чудный повар. А вот напитки чересчур крепкие. — Она хихикнула. — А вы многих дизайнеров знаете? В них уйма занятного! Так хорошо одеваются, так чудно танцуют! Мой муж — не настоящий дизайнер. Привык торговать коврами. Пересчитывает денежки в фунтах и долларах. А вот у Дэвида — талант! Обожаю Дэвида!
