Когда продавец пришел, он купил сухие бутерброды и кофе, те же бутерброды, которые он будет жить в течение следующих двух дней. Он попытался очистить грязное окно грязным носовым платком, чтобы он мог видеть, но он только смазал его хуже. Раздраженный, он вышел, чтобы встать в ветреном преддверии между машинами, глядя на воды Пьюджет-Саунда, наслаждаясь морем, пока он мог, прохладный влажный воздух, зеленое болото вдоль впускных отверстий, прежде чем он опустился до сухого пустыня. Он долгое время находился в этой стране, вдали от этой жаркой, выжженной земли. Он жаждал сухого тепла, но он знал, что грязная, вялая река Колорадо не будет такой же, как живое море, а не подобно этой бушующей воде, едущей на пышном и оборванном краю континента. За ними последовал пасмур, но он поредел у земли, достаточно, чтобы позволить ему увидеть орла, парящего низко над головой, ища мертвую рыбу. Он стоял, цепляясь за железный прут, наблюдая за темными водами и зеленым болотом, а затем смотрел с другой стороны, наслаждаясь маленькими фермами, их скот и толстые лошади косятся глубоко в траве. Когда он был мальчиком на сухой прерии, у них никогда не было такой травы, человек мог только мечтать о таком корме для своего запаса.
Устроившись на долгий путь к Лос-Анджелесе, он тяготел между пыльной машиной, узким ветренным вестибюлем и мужской комнатой, где он побрился и помылся, как лучше всего, мог использовать свои мокрые маленькие кусочки мыла и бумажные полотенца. Он спал на своем месте, ел сухие бутерброды, читал отброшенные газеты других людей, и он слишком много думал.
Прицеп в МакНиле был самым длинным, что он когда-либо служил, ему не следовало назначать десятилетний срок. Единственная причина, по которой его поймали, - это неряшливая работа, и это его беспокоило. Впервые он знал, что он устал, опасаясь, что он потерял прикосновение, возможно, потерял весь талант зарабатывать на жизнь единственным, каким он знал, единственным, каким он любил. Он отдал все, что он когда-либо украл или заработал, чтобы быть молодым и энергичным снова, чтобы вернуться в начале века, когда прерия была свободна и открыта, хорошая лошадь под ним, о чем не думать, но когда прибыл следующий паровоз и что он носил, сколько золота и денег, - но потом пришли дизельные поезда, во время войны, и вы не могли остановить этих детей, проехав по трассе, размахивая пистолетом у инженера. И эти поезда несли десятки охранников,
После того, как паровые поезда были закончены, он некоторое время работал на скоте, делая свои первые оплачиваемые работы годами. Затем, задолго до того, как Америка вошла в войну, но когда многие люди знали, что наступит этот день, он устроился на работу в Монтану, в Биллингсе, сломав лошадей для переоборудования. Позже, во время войны, он слышал, что даже береговая охрана использовала лошадей, патрулируя прибрежные пляжи ночью, наблюдая за немецкими подводными лодками.
В течение двух лет он работал на правительство, ломая лошадей, он был прямо тогда, никаких грабежей, и он, как ни странно, чувствовал себя почти хорошо. Но после этого зуд вызвал у него волнение. Когда он покинул Биллингс, он взял Полуночный Лимит из Денвера, дизель, перевозящий военную зарплату. Он тщательно планировал каждую деталь, даже носил перчатки, чтобы избежать отпечатков пальцев, принимая раздражающие ловушки современных технологий. Он сбежал без работы, оставил проводника и четверо охранников, привязанных к экспрессу, спрятал ящик в грузовике, который он спрятал в арройо к югу от Гранд-Джанкшен. Но затем, одна секунда плохого суждения, и он взорвал его. Бледно все, очень плохо. Одна секунда, стоящая рядом с этим старым грузовиком Форда, думала о том, как деньги в силобеке предназначались для новобранцев в Лагере Пендлтон, думая, как эти морские пехотинцы не получат никакой платы, и он отвернулся от сильного бокса. Оставил его в грузовике и просто ушел, зная, что шериф или федералы будут на нем в течение часа. Одна слабая минута, думая, что кожаные люди заслуживают их денег больше, чем он, и он потерял все это. Ушел, половина его чувствовала себя хорошо, другая половина шокировала глупые отходы.
