Ну, черт возьми, это было решено, когда они были молодыми, Джейк был тем, кого он приручил, и этого хотел Джейк. Ли не заботился о том, чтобы успокоиться, не желал, чтобы его оседлали семьей. Теперь он подумал, что это было бы, что жизнь, дети любить и любить его, Люцита в его постели, теплая, яркая часть его жизни.
Покидая Олимпию, поезд был переполнен. Он попытался занять оба места, разложив газеты, но не прошло и пяти минут, как пассажиры, вталкивавшие в машину, что вошел маленький круглый человек с портфелем, направился прямо к месту рядом с Ли, нарядно одетый маленький парень в синий-синий костюм из трех частей. Ли посмотрел на него, желая, чтобы он двинулся дальше, но нагло оттолкнул бумаги и опустил глаза, его круглые голубые глаза улыбались за очками в очках. «Угадайте, что это единственное место». Все еще улыбаясь, он сделал небольшую попытку маленького разговора, наклонившись вперед, чтобы взглянуть на Ли, его синие глаза были слишком серьезными, и первое, что Ли знал, что он запустил в афера, продающую землю , напряженно подталкивая свои бесполезные сюжеты с пятью акрами. Ли настраивал рекламную подачу мужчины, глядя сквозь размазанное окно на краснохвостый ястреб, поднимающийся на восходящий ветер. Маленький человек пошел прямо, болтливый, так раздражающий Ли хотел ударить его. «Вы женаты, сэр? У тебя есть дети? Господин . , , Я не поймал твоего имени.
«Я не дал этого, - сказал Ли вскоре.
«Хорошо, сэр, если у вас есть дети, эта земля даст вам хорошее имение, чтобы передать им. Внуки? Подумайте, что вы могли бы оставить своим внукам, почему этот участок земли. , . Но затем, когда его голубые глаза взирали на раздражающее раздражение Ли, его стучащую ногу и беспокойные руки, он изменил свою силу. «Какая работа вы работаете, сэр? Вы выглядите, может быть, в отставном банкире
. Он встал, пропустил мимо человека и вышел из машины, встал в открытый вестибюль, пытаясь потрясти свой гнев. Когда он услышал, как дверь открылась позади него, он повернулся, имея в виду преследовать маленький отброс.
Свет оглянулся, и теперь глаза стали совершенно отличными от смазливой улыбки: холодные, хищные глаза, взгляд, который заставил Ли отступить. Даже его голос был другим, зернистым и тихим.
«Ты стареешь, Ли Фонтана. Ты стар, и ты совсем один. У вас ничего нет, - сказал он с удовлетворением, - у вас никого нет. Нет денег, чтобы говорить, никаких вещей, никого, кто заботится о тебе. Только небольшие деньги, которые вы заработали в тюрьме, и семьсот долларов, завернутых в коричневую бумагу в левом ботинке. Как вы думаете, как вы думаете, что вы получите?
Ли ждал, охлажденный. Насколько он знал, никто не знал о семисот долларов. Если тюремные власти проверили его вещи, что когда-то он впервые приехал в Макнил, они оставили деньги в покое, или, может быть, они пропустили его, засунув глубоко в носок своего ботинка. Но у этого маленького человека не было никакого способа узнать такое, и никоим образом не узнать его имя. Ветер потянул за костюм продавца и его тонкие, бледные волосы. Он пристально смотрел на Ли, глаза его сверкали и пронзительно смотрели на стального взгляда охотничьего ястреба, и ледяной страх наполнял Ли. Это была тень, которую он видел прошлой ночью в своей камере, призрак, который казался ему снова и снова на протяжении многих лет, шептал, подталкивал его, вызывая ярость и жестокость, которые, казалось, жили где-то внутри него, что обычно ему удалось отложить в сторону, игнорировать.
«Чего ты хочешь?» Ли справился, проглотив кашель.
Маленький человек улыбнулся, его лицо и глаза стали холодными, как камень. «Я хочу, чтобы ты процветал, Ли Фонтана. Я хочу, чтобы вы на этот раз сделали его большим. Я хочу, чтобы вы сделали хороший выбор, достаточно денег, чтобы позаботиться о своем уходе на пенсию, как вы планируете. Я хочу помочь тебе.
Ярость наполнила Ли, этот человек был в своем пространстве, сильно подталкивая его. Он отвернулся, сжав кулаки, его гнев почти вышел из-под контроля, посмотрел на спокойные зеленые поля, пробившиеся мимо, пытаясь успокоиться, но все же его настроение кипело. Он повернулся лицом к человеку, напрягся, чтобы качаться.
