Он стоял на рельсе, когда высокая, бережливая охрана отбросила и начала обматывать линию. У одного из охранников был бы список покупок в кармане, они заберут необходимые запасы в Стилакуме, прежде чем они вернутся на остров, возможно, продовольственные магазины, которые были доставлены из Такомы, хотя большая часть их основных продуктов прибыла на лодке из там или из Сиэтла. Освободившись от причала, они шли, двойные дизели взбивали воду в длинном белом хвосте, кипящем за ними. Поднявшись на нос, Ли стоял, охлажденный сильным туманом и соленой туманностью, верхом на волнообразных волнах, любящих скорость, и вскоре ему стало легче.
С левой стороны пасмурный поднялся над холмами Такомы, солнце пылало проглотить сквозь темную обложку. Но это не сильно сгорит, солнце не опустится на землю, как чистая, жаркая пустыня, куда он направился. Когда они приближались к земле, дымовые трубы из железных заводов стали черными и уродливыми, плавильные печи, которые бросали их горячий шлак в звук, закидывая воды, поэтому на этом берегу не было ничего расти. Он мог изображать улицы и тротуары города, скользкие и мокрые от тумана и более занятыми, чем он знал: слишком много людей, слишком много автомобилей, а не тишина, с которой он привык на острове - в тюрьме было тихо большую часть времени, до тех пор, пока не раздался грохот, чтобы разбудить вещи, доза неприятностей, нарушающих монотонность, до тех пор, пока вооруженные охранники не вошли и не разбили бой. Оглядываясь в сторону огромного горизонта материка,
Тюремный советник сказал, что это был офицер условно-досрочного освобождения, чтобы вести его, помогать ему над грубыми пятнами, пока он не поселился снова. Ну, черт возьми. Ему не нужен был какой-то мокрый позади ушей социальный работник, едва ли из подгузников, рассказывающий ему, как жить своей жизнью.
Что, черт возьми, весь мир открыт для него. Чего он боялся? У него был бы свободный бег на все, что он хотел. Всевозможные грабежи и мошенничества были открыты для него, шанс на то, что он решил снести, так что он живот о нем? Черт, да, он снова привык к свободе и к новым путям, даже если жизнь была более изощренной, и людям, возможно, труднее манипулировать. Старые привычки не все умерли. Старомодные, доверчивые способы по-прежнему будут преобладать среди небольших городов и ферм, среди честных людей с их откровенными разговорами, их разблокированными дверями и невинных взглядов, так много людей просто ждут и созревают для взятия.
Он терпел громкий костюм и шумные ботинки для полчаса езды на лодке до Steilacoom, стремился избавиться от них, когда они подъехали к лоскутной маленькой общине, приближаясь к большому пирсу, который высоко расположен над ними, маленький тюремная лодка качалась на высоких пилениях. Пара зданий стояла вдоль пирса, и он чувствовал запах кофе по запаху мертвой рыбы. Лодка встала на короткий подиум, ведущий к берегу. Железнодорожная станция была только на другой стороне трассы, неряшливое деревянное здание, город поднимался вверх по холму позади него, потрепанные домики, спрятанные под деревьями Дугласа, дома работников лесоматериалов и, возможно, плавильные рабочие из Такомы , Десять лет назад он не видел большую часть Стейлакума, его свалили с машины маршала, в наручниках и в цепях ножек, после бесшумной поездки вниз из тюрьмы Такома через густые еловые леса и мимо нескольких озер. Маршал передал его охраннику Макнейла. Охранник подтолкнул его через трассу, по тому же склону, что он сейчас спускался, и в тюремную лодку, запер свою ножную цепочку на деревянной скамье, и они шли по грубой, неспокойной воде, Макнейл Остров надвигается впереди, темно-зеленые леса, светло-зеленые поляны, жесткие бетонные здания, направляющиеся к его новым и расширенным островным каникулам, любезно предоставлены Бюро тюрем США.
Теперь, спустившись с пандуса, сжимая свой бумажный пакет, он постоял, наблюдая, как охранники выгружают заключенных в цепях, как ходячий призрак самого себя с десяти лет назад. Когда они отошли на вокзал, он дважды приурочил набор деревянных ступеней и на деревянный пирс, отделяя себя, насколько мог, от группы. Выйдя вдоль пирса мимо сарая, он пошел за запахом кофе в сторону освещенных окон небольшого кафе.
