Точное подобие двух маленьких девочек продолжало головоломку призрачной кошки, даже сейчас в его свободном и далеком состоянии между его земными жизнями у кота не было всех ответов. Он знал только, что существует мощная связь между Мае и Сэмми, неотложным и значимым дополнением к их жизням, в которых Ли был центром, соединением, которое, по мнению кошки, могло в конечном счете помочь спасти Ли в его конфликте с темной силой ,
Ли, сжимая свой коричневый бумажный мешок и коричневый конверт, вошел в порт салли, глядя на офицера, стоявшего за стеклянным барьером. Получив кивок, он вышел через вторую дверь. Он знал, что должен быть доволен звуком затворения металлических ворот за ним. Но он чувствовал себя неустойчивым в своей внезапной свободе, будучи безразличным без каких-либо препятствий, без ограничений и правил, по течению и самостоятельно после нескольких лет лишения свободы, потерял и без руля в огромном и незнакомом мире.
Небо было серым, тяжелый туман утряхивал его. Маленький тюремный автобус ждал. Он сунул коричневый конверт с его билетом в карман пальто, спрятал бумажный мешок под мышкой, поднялся на три ступеньки в душную машину, сел на полпути, кивнул доверчивому, который ехал, и у охранника, который сидел где он мог видеть места позади него. Ли был единственным пассажиром. Раньше утром, и снова днем, автобус был бы полон школьников, детей охранников и тюремного персонала, которые жили на острове.
Автобус грохотал по извилистой гравийной дороге, мимо зеленых пастбищ с обеих сторон, мимо водохранилища и до паромной площадки, где была привязана моторная лодка SSHennett, McNeil сорок футов. Взбитые воды Пьюджет-Сауна выглядели холодными и серыми, как смерть, холмы далекого берега, смутные под пасмурным, мрачным и удручающим, мазок из переполненных материковых домов, с более высокими зданиями, поднимающимися среди них, все порождали страх заключенного обширный и растянутый внешний мир. Он знал, что это чувство пройдет, и это всегда было так, но каждый раз, когда он был освобожден, он чувствовал себя неравномерно, как будто сухожилие на его седле сломалось, и он взбирался, чтобы отскочить от плохой палки.
На скамье подсудимых он покинул автобус, перешел на качающийся старт, где на кормовой палубе были намотаны охранники и надежный наряд. Серые воды смещались и вздымались, как будто силы в глубине души были беспокойными. Был еще один пассажир, заключенный, прикованный цепью к скамейке на выстушке между двумя стражниками, двукратный преступник, совершивший третье убийство в Макниле и отправленный в Алькатрас. Ли скрестил деревянный подиум и шагнул на борт, оставаясь на кормовой палубе, избегая своего тюремного помощника. Пустота в его животе была резкой от волнения, но более острой от страха, впервые за десять лет оставила свою безопасную камеру, ферму, где ему было удобно, животных, которых он любил лучше, чем его товарищи-заключенные, - оставив старую - подумал он, удивив, что он подумает об этом. Оставив старую кошку, он позаботился о нем больше, чем он себе представлял. Желтый кот, который прошлой ночью провел на кровати Ли, ослабив ночные страхи Ли, как-то подошел между ним и призраком, который он не хотел видеть или слышать. Теперь он ушел из старого кота, который, казалось, Ли, единственного настоящего друга, которого он имел в Макниле, единственное, на что он мог действительно доверять. Кто-то, кто сказал, умер и вернулся снова. Иногда Ли думал, что он был там все время, что то, что похоронили охранники и заключенные, было одним из его потомков. В других случаях, подумал он. Какая бы ни была правда, Ли испытывал сожаление и знал, что он пропустит старика. Теперь он ушел из старого кота, который, казалось, Ли, единственного настоящего друга, которого он имел в Макниле, единственное, на что он мог действительно доверять. Кто-то, кто сказал, умер и вернулся снова. Иногда Ли думал, что он был там все время, что то, что похоронили охранники и заключенные, было одним из его потомков. В других случаях, подумал он. Какая бы ни была правда, Ли испытывал сожаление и знал, что он пропустит старика. Теперь он ушел из старого кота, который, казалось, Ли, единственного настоящего друга, которого он имел в Макниле, единственное, на что он мог действительно доверять. Кто-то, кто сказал, умер и вернулся снова. Иногда Ли думал, что он был там все время, что то, что похоронили охранники и заключенные, было одним из его потомков. В других случаях, подумал он. Какая бы ни была правда, Ли испытывал сожаление и знал, что он пропустит старика.
