— Но, ты же сказал, что вроде… Мне можно.
Я не хотела встречаться с Зареком, но собиралась выяснить всё о его дефекте. Мне ж с ним потом общаться, на Попрыгунчике… Если он выжил конечно.
— Вэлери, — Риген оттолкнул миску. Та пролетела на другой конец стола, сшибая бокалы, и остановилась, аккурат у противоположного края.
Вот так глазомер! И как верно рассчитал силу толчка…
Я только открыла рот, чтобы похвалить, как он рывком усадил меня к себе на колени и засунул в рот печеньку в креме.
— Слушай и не перебивай!
Ага… Это с печенюшкой-то во рту?
— Умум… — потрясённая его порывом я старательно прожевала, чтобы вернуть себе свободу слова.
Восхитительный крем!
Мне захотелось ещё, желательно вместе с тем хрустящим печеньем…
— Зарек — мой друг, — мрачно проговорил Риген, — и пациент. В юном возрасте его постигла беда. Он перенёс гено-вирусное заболевание, перешедшее в мутацию, и стал носителем микроорганизма, паразитирующего на аллелях. Поначалу тот затаился и не проявлял себя до первого обмена, но активировался, едва Зарек приобрёл статус а-джаммар. Тогда он впервые почувствовал неладное. Но было не до того. Шла война с бетароидами.
Я тоже ощутила что-то, противоестественное… И накатила слабость…
— Дальше — больше. Паразит набирал силу, но для полноценного существования ему требовался обмен. Каждый раз с новым партнёром, и с обязательным условием, чтобы тот не являлся его носителем. Поэтому Зарек излучает генетическую ауру, притягивающую к нему всех потенциальных генообменников…
У меня вдруг резко возникла непреодолимая тяга к жёлтому крему. Казалось, ежели не поем немедленно, заболею.
Я теснее прижалась к Ригену.
— После контакта с Зареком, они заражались и становились носителями, а паразит вынуждал инфицированных выискивать новую жертву. Если обмен не совершался в течение семидесяти двух часов, то субъект погибал от генетической недостаточности.
— А Зарек? — ужаснулась я.
— Зарек — нет. Поскольку его агент паразитировал на доминантных аллелях. У последующих заражённых — на рецессивных. Но это их и спасло, тех, кого успели выявить на ранней стадии. Рецессивный аллель проще вычистить без последствий. Но мы изрядно намучились. Многие умерли…
Риген умолк и прикрыл глаза, будто отгонял вспоминания.
— А потом?
— Потом… Зарека изолировали. Нашествие гено-паразитов угрожало нашему генофонду полным вырождением.
Выходит, «рыжая бестия» ещё и генетическая катастрофа…
— Джамрану-женщин к нему не допускают. И тебе не стоит.
— Значит, он всё-таки опасен для человека?
— Вряд ли. Мы изучали влияние паразита на аллели других генотипов.
Как, интересно? Заражали?!
— Реакция отрицательная. Однако агент непредсказуем и способен мутировать. Лучше поостеречься…
Чего-то Риго темнит. Помнится, он не стремился ограждать меня от Зарека на попрыгунчике… Разве что не позволял ему со мной пилотировать и советовал использовать магнето-кнопки. Тут я вспомнила, что капитан и сам генетически дефективный, но…
Где-то поблизости запищало, и Риген поспешно выпустил меня из объятий. Оказалось, что это кольцо, да ещё и мигало.
Риго ловко пересадил меня на соседний стул и стремительно вышел в смежную комнату. Я и пикнуть не успела, в отличие от кольца. Зато услышала, как он отрывисто разговаривает с кем-то по коммуникатору и похоже на староджаммском… Это означало, что вслушиваться бесполезно. Тогда я воспользовалась моментом, придвинула к себе миску с кремом и налопалась от души, черпая оттуда большой ложкой…
Ммм… Вкуснятина!
Что это со мной?..
Нет! Со мной явно что-то происходило. Бросало, то в жар, то в холод… Я задрожала, и начала обильно потеть…
Радужным потом!?
Сперва испугалась, что меня уносит, но дрожью сходство симптомов и ограничилось… Меня не унесло! Но вместо этого мучительно зачесалось всё тело. Так, что захотелось содрать кожу ногтями… Казалось, что под ней ползают змеи. Я скинула платье, и меня охватила небывалая лёгкость… Не знаю, сколько длилось ощущение счастливого полёта. Внезапно всё прекратилось. Я очнулась посреди столовой, абсолютно голой, глянула на свои руки, ноги и заорала… И орала до тех пор, пока не вбежал Риго. Увидев меня, он вначале обомлел от восхищения, а затем расплылся в улыбке…
