Рондина подошла ко мне со стаканом. Взяв флакон с пилюлями, оставленный Кирклендом, она протянула мне лекарство и воду. Я почти машинально взял их — рана в боку давала о себе знать.
— Теперь ты! — продолжал Чарли. — Рассказывай.
Основательный глоток, чтобы запить таблетки, и я начал:
— Виго Салви был готов на все, чтобы спасти свою шкуру. Он пытался сговориться со мной.
— Да?
— Да. И я дам вам кое-что на зубок, а вы вернетесь к себе и крепко поразмыслите. В этом деле будет необходим и зеленый свет, и все, кто есть под рукой.
— Я жду.
— Вы знаете, как функционирует «горячая линия»?
Чарли отрицательно покачал головой.
— Но что-то вы знаете?
— Говори так, будто я ничего не знаю.
Я удобно устроился и закрыл глаза. Начало действовать снотворное. Я продолжал:
— В некоторых странах есть такие же линии, как наша. По всей стране у нас имеются межконтинентальные ракеты, спрятанные и направленные на неприятеля. Достаточно одной светящейся точке на экране радара или первого объявления тревоги, чтобы тот. кто ИМЕЕТ ПРАВО. нажал на кнопку пуска. Естественно, что все мы умрем, но месть сладка и враг будет уничтожен.
— И мы тоже в этот момент, — заметил Чарли.
Я не обратил внимания на его замечание и продолжал:
— Один человек создал эту систему. В общем… он был ответствен за ее установку. Хорошо. Теперь займемся предположениями… Предположим, что он, этот технарь, был менее лоялен, чем мы думали. Предположим, что этот тип стал в какой-то момент ненормальным. Предположим теперь, что в его воспаленном мозгу утвердилась мысль о невозможности оставить в руках одного человека такую мощь. Предположим, что наш ненормальный решил, что человек, который будет нажимать эту кнопку, не заслуживает такого доверия. Предположим, что в его больной голове появилась твердая уверенность, что единственный человек, способный это сделать, это он. Предположим также, что он установил в системе свою кнопку, которая позволит ему в выбранный им час запустить ракеты…
В комнате царила такая тишина, что было слышно дыхание. Голос Чарли спокойно произнес:
— Ответвление, которое произведет короткое замыкание всей системы, сделал Луи Агруиски?
— Да, он.
— Если он нажмет кнопку, — резюмировал Чарли, — остальные пошлют свои собственные птицы. Достанется всему миру.
— И это еще не худшее!
Говоря это, я открыл глаза. Я посмотрел на его пальцы. Они так сжимали стакан, что фаланги побелели.
— Нет, это не самое худшее. В цепь он вставил свое устройство, превращающее всю систему в недействующую. И нет времени, чтобы обнаружить секрет, вызывающий короткое замыкание. Враги пытаются первыми обнаружить этот секрет, что развяжет им руки в случае успеха… Они смогут делать все, что захотят…
— Они смогут сделать, что захотят, — повторил я в полусне.
Я слышал, как он встал, и знал, что он стоит, наклонившись ко мне. Прозвучал его голос:
— Ты знаешь, где находится Агрунски?
Мне понадобилась целая минута, чтобы поднять веки. Даже мягкий желтый свет лампы причинял боль глазам.
— Нет…
Восклицание Чарли «Боже мой!» прозвучало в моей голове.
Я знал, что на губах у меня застыла горькая усмешка, но не мог ее стереть. Я знал, что если я открою глаза, то увижу их обоих, Роидину и его, стоящих около меня, молчаливых, потрясенных услышанным.
Медленно, очень медленно я немного освободился от забытья, в которое погрузили меня таблетки доктора Киркленда, и прошептал:
— Но, мне кажется, я знаю, как его можно найти.
1
Стоящее высоко солнце проникало сквозь опущенные шторы и наполняло комнату золотистым светом. Я понял, что проспал очень долго. Поднеся запястье к глазам, я обнаружил, что мои часы-браслет пропали. Рука моя была голой, как и я сам, голый с головы до ног в постели Рондины.
Бросив взгляд вокруг себя, я обнаружил на ночном столике свои часы, их стрелки указывали на 9.45. Я поймал телефонную трубку и набрал номер говорящих часов: 16.30. Я повесил трубку и снова натянул простыню — вошла Рондина. Она услышала, что я пользовался телефоном.
— Почему ты меня не разбудила, девочка?
Мой голос звучал жестко, недовольно.
— Я не знаю, что тебе дал врач, но предполагаю, что это основательно
