Что же там могло случиться такого, что так срочно собирают и отправляют на север подмогу? Все ли хорошо с Вале? И зачем ее посреди ночи вызывают к наместнику? Нужно идти, может, она чем-то поможет в меру своих скромных сил.
Быстро одевшись, Лури перебросила через плечо холщовую сумку с ворохом свитков с формулами заклинаний и ингредиентами, используемыми ею сейчас в экспериментах с гончарными изделиями. Остановившись в дверях, с сомнением бросила взгляд на стоящий на низком столике новенький кувшин отцовской работы. Несколько недель она скрупулезно вплетала в него магические формулы, добилась повышенной прочности и сохранения свежести содержимого в течение двадцати дней. Осталось доработать заклинание изменения температуры, чтобы в жару жидкость слегка охлаждалась, а в холод – слегка подогревалась, и можно будет отдавать кувшин в работу декораторам. Если все получится, как было задумано, то изготовление магически доработанной посуды способно принести семье хороший доход.
Нет, тащить с собой кувшин точно не стоит. Неизвестно что от нее понадобилось наместнику. Вдруг тоже отправят на север? Хотя это вряд ли – пока ей не присвоили седьмую ступень, она является всего лишь ученицей и спрос с нее соответствующий. Не было еще случая, чтобы учеников вот так бросали в бой. Нужно идти. От того, что она в своей комнате стоит и гадает, ситуация яснее не становится.
– Вот видишь, Тирс, – довольно осклабился десятник, когда Эль Лури снова появилась на лестнице, – только вторую допиваем, а ты говорил, что не меньше трех успеем прикончить.
Здоровенный стражник пробубнил что-то неразборчивое, торопливо опрокидывая в свою глотку остатки вина из глиняной кружки.
– Так может, еще по одной выпьете, господа стражники? – не понимая, что происходит, отец на всякий случай старался задобрить воинов наместника.
– Господам нельзя, отец, они на службе, – съязвила Лури, быстро направляясь к выходу, – да и наместник вечно ждать не будет.
– Правильно, Тирс, что не хочешь на ней жениться. Тебе с такой не справиться! – довольный своей шуткой, Ини Рейлар расхохотался. – Хорошая у тебя дочь, гончар, бойкая!
В ремесленных кварталах главного города Северной провинции еще царило спокойствие. А вот ближе к центру на улицах было непривычно светло от множества зажженных факелов и непривычно суетно от спешащих к дворцу наместника и в обратном направлении гонцов и направляющихся в сторону городских ворот воинских отрядов. Разбуженные этой ночной суетой местные жители кучковались возле своих домов, обсуждая тревожные новости с севера.
Сопровождавшие десятника городские стражники отправились по своим делам еще в ремесленном квартале, поэтому к дворцу наместника Лури подходила с Ини Рейларом и его угрюмым помощником.
– Кажется, рыжим не повезло, – негромко сказал Ури Тирс.
Навстречу им спешила другая троица, состоящая из мага Ли Тарела, являющегося по совместительству племянником наместника и имеющего десятую магическую ступень, и двух чрезвычайно похожих друг на друга стражников с покрытыми веселыми веснушками лицами и выбивающимися из-под шлемов рыжими волнистыми волосами.
Десятник ничего не сказал в ответ, но попытался скорректировать направление движения таким образом, чтобы разойтись со встречными на возможно большее расстояние. Но его маневр не увенчался успехом.
– Эй, Рейлар! Где тебя носит? – волшебник выглядел явно обрадованным. – Держи приказ наместника, бери еще двух бойцов и вперед!
С этими словами Ли Тарел сунул в руки оторопевшего десятника свиток:
– Срочно доставить Ру Стивора во дворец наместника! Срочно! Адрес бойцы знают.
– Простите, господин маг, – Рейлар вежливо улыбнулся и протянул свиток обратно, – но у меня уже есть приказ наместника, и я его сейчас выполняю.
– Ошибаешься, десятник, – голос мага стал угрожающе холодным, – у тебя есть два приказа наместника, и ты их выполняешь!
Ли Тарел развернулся и, сунув руки в карманы, неспешно удалился в одну из боковых улочек. Воины дворцовой стражи проводили его злобными взглядами, но пререкаться больше не посмели, потому что прекрасно знали о вздорном характере и мстительности родственника наместника, помноженном на большие возможности его семьи. Не любили Тарела многие, но связываться рисковали лишь единицы.
