Когда челнок уже был готов отчалить и Рип еще раз связался с кораблем по интеркому, в шлюзовой трубе мелькнула маленькая синяя фигурка и влетела внутрь, сжимая в тонких перепончатых пальцах дырявый угловатый мешок.
Дэйн улыбнулся ей и увидел, как распрямился упавший гребень. В доке никого не было; она со всеми уже попрощалась.
В полном молчании команда «Полярной звезды» отбыла на свой новый корабль. Вскоре оба звездолета были готовы стартовать в космос.
Хотя работы было много, Дэйн не отходил от Туе. Она стояла у иллюминатора, но смотрела не в сторону быстро уменьшающегося обиталища.
Когда корабли развили скорость, достаточную для прыжка в гиперпространство, на ее лице, обращенном к звездам, появилась улыбка.
1
– Они будут стрелять!
Голос шел отовсюду.
Дэйн Торсон бросился бежать, однако ноги месили на одном месте, не продвигая его вперед. Он в ужасе оглянулся, увидел причудливые черные тени, висящие в воздухе, как бомбы. Их были тысячи. В слепящем свете вокруг плавали призраки. Какие-то лица были знакомы – полузабытые лица из детства. Из Школы? Нет…
– Иииии – аааа!
Вопль зазвенел в голове у Дэйна, грубо вырвав его из забытья.
Он сел на койке, мигая на мягкий ровный свет ночника в переборке, обрывки и осколки сна мелькнули перед глазами и пропали. Он не убегал от бомбежки, он сидел в безопасности своей койки на борту «Полярной звезды», где летал суперкарго.
Он глубоко вдохнул, выдохнул и сделал еще один вывод: сны и воспоминания принадлежали не ему.
– Али, – сказал он. Это были сны Али Камила – и воспоминания тоже его.
Дэйн натянул одежду и нажал кнопку на пульте двери.
В коридоре он увидел Али, прислонившегося к переборке и неподвижного. Он тоже был бос, и его обычно учтивое сдержанное лицо стало почти неузнаваемым. Дэйн увидел наморщенный лоб механика, заметил бисеринки пота под спутанными черными волосами и подумал, насколько тяжелее был этот сон для него.
На слова времени не было: в ту же минуту два черно-белых блика ракетой пронеслись по коридору, преследуемые новой ученицей Дэйна – Туе, ригелианской полукровкой, которую они подобрали в обиталище под названием Сад Гармоничного Обмена, или попросту Биржа. Ростом с ребенка, с сияющей от усердия синеватой кожей, она двигалась со странным плоскостопым изяществом в псевдогравитации гипера, установленной сейчас на 0,85 от тяготения их места назначения.
Дэйн взглянул на Альфу и Омегу – корабельных кошек – и перевел взгляд на огромные желтые глаза Туе, ожидая, когда ригелианка отдышится. И, горько подумал он, избегая обвиняющего взгляда Али.
Кошки и Туе явно прервали какую-то игру. Маленькая полукровка легко приноравливалась к изменениям силы тяжести – лучше, чем остальная команда, несмотря на микрогравитационную адаптацию, предписанную Крэйгом Тау после событий на Бирже. Туе привыкла к перепадам гравитации в обиталище, где жили люди, насекомоподобные канддойды и выходцы из тяжелого мира шверы.
А остальная команда не привыкла. Люди, потомки землян, предпочитают планеты вроде Геспериды IV, до которой сейчас было меньше дня пути. Но они далеко за границами терранской сферы влияния, и почти вся торговля будет проходить в цилиндрических обиталищах канддойдского космоса. Поэтому оба корабля соблюдали сложный цикл гравитации – то есть псевдогравитации гиперпространства, – чтобы команда привыкала к различным соотношениям веса и массы.
– Я слышала, кричал, да? – сказала Туе.
– Извините меня, – криво улыбнулся Али. – Надо будет спросить Рипа, что он сунул в наш рацион…
– С негодованием отметаю! Вряд ли кто скажет, что от моей стряпни пальчики оближешь, но никто пока не отравился.
Это появились бок о бок Рип Шеннон и Джаспер Викс: один высокий, красивый, темноволосый, другой – бледный и низкорослый, оба в коричневых мундирах вольных торговцев. Хоть Рип и шутил, лицо у него было встревоженное, и у Джаспера тоже.
– Вы не могли из рубки слышать, как я ору во сне, – сказал Али.
Рип покачал головой. А Джаспер похлопал себя по лбу:
– Я тебя здесь слышал.
– Туе тебя слышит, в гидропонической оранжерее. – Гребень Туе прилег к голове, когда она показала за угол и тронула себя за ухо. – Плохой сон, Али Камил?
