– Меня вызвали на дуэль, – объяснил Дэйн.
Крэйг Тау наблюдал, как нетерпение Джелико неуклонно возрастает. Наконец капитан решительно положил руки на стол и сказал:
– Я больше не могу ждать. Канддойды, может, и работают круглые сутки, а Росс – нет. И мне не хочется беседовать с кем-то, кто его замещает в офисе.
– Может, обратимся к блюстителям? – предложил Ван Райк.
– Чтобы они и забрали, – пробурчал Вилкокс.
Джелико в последний раз взглянул на часы и мягко оттолкнулся от стола, ухватившись за переборку.
– Если Дэйн и Рип не вернутся через полчаса, Вилкокс и Штоц пойдут их искать. Тан Я, оставайся у интеркома. Коуфорт, ты все еще намерена идти во Вращалку? – Он в первый раз за время совещания посмотрел на Раэль.
– Да, – ответила она.
Крэйг, стоявший рядом, почувствовал, как девушка напряглась… будто готовилась к спору.
Но капитан только кивнул.
– Викс, если ты пойдешь с ней, то, может, вдвоем вы управитесь быстрее. Ты и раньше помогал в лазарете… просто делай все, о чем она попросит.
– Буду рад помочь, – застенчиво улыбнулся Джаспер.
Джелико указал на Яна Ван Райка:
– Ты пойдешь со мной, Ван. Меня интересует твое суждение о Россе. Чего-то тут не хватает, а чего – никак не пойму. И ты тоже, Крэйг, чтобы было мнение врача.
Он как бы случайно вновь поднял серые глаза на Раэль, помешкал, будто хотел что-то сказать, затем резко повернулся и вышел.
Некоторое время Раэль стояла уставившись на дверь. Тау тоже стоял, наблюдая. В коридоре послышался голос капитана, отдающего распоряжения Муре и Али Камилу.
Раэль Коуфорт сложила на груди руки и внезапно поглядела Тау в глаза. Он ничего не сказал, но и не отвел глаз. Раэль не старалась скрывать свои чувства, она понимала: Тау знает, что происходит. Видела она и его сочувствие, и его намерение не допустить ошибку, вмешиваясь не в свое дело.
Коуфорт улыбнулась, слегка пожала плечами и тоже вышла.
Через несколько минут Тау уже вылезал через выпускной шлюз вслед за Ван Райком и капитаном и, отталкиваясь от пола и стенок, плыл по трубе к остановке маглева. Не без удивления он смотрел, как крупное тело суперкарго ловко маневрирует в узком коридоре.
Они сели в капсулу, и Ван Райк, подняв кустистые белые брови, огляделся. Как и следовало ожидать, все капсулы были битком набиты звездолетчиками, намеренными завершить то или иное дело, прежде чем закроются дневные торговые центры, либо норовившими забраться в транспорт, едущий к ночным злачным заведениям обиталища.
К несчастью, это исключало возможность доверительного разговора. Тау хотелось поподробнее узнать у капитана, на что ему следует обратить внимание… хотя, с другой стороны, непредвзятое впечатление может оказаться наиболее ценным.
Дорога Орошенных Дождем Лилий была пустынна; здесь жили самые высокопоставленные канддойдские чиновники. Тау было интересно полюбоваться тем, как говорили, потрясающим видом, который открывался на обиталище именно отсюда.
Росс оказался на месте. Тау был наслышан о знаменитом розовом саде, однако к тому времени, когда приветствовавший их канддойд впустил посетителей в жилища легата, тот уже не занимался своими голографическими растениями.
Комната, в которую провели гостей, была типичным кабинетом патрульного капитана, какой ему положен по уставу.
Ничто не нарушало его строгости, все стояло на своем месте.
Даже окна были зашторены, что делало атмосферу строгой и деловой. Росс сидел за письменным столом в черной с серебром форме офицера Космической полиции; его вытянутое лицо было настороженным.
– Капитан Джелико, – сказал он, когда трое мужчин с «Королевы Солнца» переступили порог. – Я рад видеть вас здесь… мне не понадобится самому вызывать вас на беседу. – Он посмотрел на бумагу, лежавшую на столе. – Я получил удивительное количество жалоб, касающихся главным образом хулиганства и нелегальных проникновений со стороны вашей команды. Как вы это объясните?
– Именно поэтому мы здесь, – сказал Джелико, передавая Россу распечатки, которые приготовил Тан Я, и кассету с пленкой.
Росс вставил пленку в компьютер, чтобы она автоматически загрузилась, а сам тем временем в молчании изучал бумаги. Подняв глаза, он немного нахмурился, но, помимо этого, его лицо ничего не выражало.
