А еще он ненавидел трусость, и правда заключалась в том, что нежелание осмыслить свои чувства по отношению к доктору Раэль Коуфорт больше невозможно оправдывать соображениями целесообразности, из чего следовало, что он трус.
Джелико вздохнул и закрыл глаза. Тут же сами собой в памяти всплыли напряженный взгляд ее фиалковых глаз и решимость, сквозившая в каждой черточке стройной фигуры, когда девушка отвечала ему на собрании. Выходит, Раэль готова драться за заблудшие души во Вращалке?
Вспомнилось, как она стояла у двери лаборатории, пылкая, искренняя, и совсем не испугалась, когда он пригрозил ей запретом покидать корабль. И то, что она выпалила ему в ответ, было чистой правдой: смог бы он запретить то же самое Тау?
Не смог бы.
Стало быть, если он не запретил бы Тау, но запретил бы Коуфорт, значит… значит…
Джелико потер глаза.
В действительности дело было в том, что он нашел человека, какого и не мечтал найти: спутницу, которая могла бы идти с ним в ногу, разделяла бы его взгляды, была бы такой же умной, как он сам, и такой же надежной, с такой же страстностью была бы готова отстаивать правое дело, послав ко всем чертям любые опасения. Дважды в жизни он наблюдал такого рода преданность, и оба раза он также видел ту ужасную скорбь, которой она оборачивалась, когда что-нибудь случалось с одним из спутников. Такова была жизнь торговцев. Джелико принял решение никогда не подвергать себя подобному риску, никогда не позволять себе влюбиться, однако это решение, кажется, само себя отменило.
Он не мог прожить жизнь Раэль Коуфорт вместо нее. Он не мог заставить ее укрыться в безопасности и довольстве где-нибудь вдали от риска, не лезть на рожон, если она осознает свою правоту. Да Джелико и не влюбился бы в нее, позволь Раэль укутать себя оболочкой безопасности.
В дверь постучал Тан Я.
Джелико вздохнул, открыл дверь и – «Трус!» – рявкнул на него внутренний голос – с облегчением переключился на первоочередные проблемы.
– Я вот что хотел… – начал он.
Дэйн обошел всю «Королеву», но Туе нигде не было. Раньше ригелианка никогда не уходила, не предупредив его, во всяком случае с того времени, как поняла, что проходит испытательный срок. Наверное, он проглядел ее.
По крайней мере, так Дэйн надеялся.
Помощник суперкарго решил быть более методичным и начать с кладовой в грузовом отсеке, куда члены экипажа не заглядывали с Денлита и где Туе, видимо, пряталась, когда была безбилетницей.
Дэйн уже было направился туда, как вдруг почувствовал легкий толчок беспокойства, словно Рип Шеннон позвал его тихим, почти неслышным голосом. Не раздумывая, Дэйн повернул назад, к каюте друга.
В коридоре между каютой Шеннона и его собственной стояли Туе и Рип.
Гребешок ригелианки был полностью расправлен, желтые глаза открыты так широко, что казалось, будто они светятся.
– Идем! – пропищала она. – Дэйн, вы получать помощь, мы идти сейчас, комп Флиндика. Быстро!
– Что такое? – спросил Дэйн.
Туе одной рукой держалась за трап, так что их головы находились на одном уровне. Цепляясь перепончатой лапкой за стальной поручень и подтягиваясь вверх, она тараторила:
– Нунку говорит, они скоро находить отмычку. Нунку говорит, мы не остановиться сейчас, блюстители приходить в Ось, всех убивать. Нунку говорит, клинти помогать теперь, мы идти из Ось, мы идти к Флиндик офис. Вы давать помощь.
– Помощь? Ты имеешь в виду Рипа и Тана Я – чтобы порыться в компьютере? – спросил Дэйн.
– Думаю, она имеет в виду крепкие руки и кулаки, – усмехнулся Рип.
Туе закивала, да так неистово, что взлетела к потолку, хохолок сложился, и ей пришлось, перебирая руками, спуститься до уровня их голов. Дэйн отвлекся, подумав, как Туе старается, чтобы ее голова была сориентирована в том же направлении, что и у них с Рипом, – как будто здесь была нормальная гравитация, – а не под наиболее удобным для следующего движения углом. Ригелианка предпринимала все усилия, чтобы приспособиться к человеческому поведению, тем не менее ушла, не предупредив его.
Дэйна снова охватили сомнения. Что, если это еще одна большая игра, по-своему такая же большая, как космический бандитизм? Не собрались ли осевые клинти при помощи «Королевы» добраться до властей? И не водят ли их за нос своими жалобными историями?
