— Лери, все хорошо, хватит слёз. Больше ничего плохого в твоей жизни не произойдет! Теперь ты свободна!
С них стекали потоки грязи, они оба понимали, что нужно было как можно скорее встать и вернуться к карете, чтобы смыть с себя прощальный «дар» болот. Но никто не мог решиться сдвинуться с места первым.
Извернувшись в объятиях короля так, чтобы видеть его глаза, принцесса решительно заговорила: — Я должна тебе сказать, должна признаться прямо сейчас…
Но мужчина лишь непонимающе нахмурился, не дав ей продолжить:
— Разве ты забыла, что нам надо спешить? Давай отложим все разговоры, пока не окажемся где-нибудь в безопасном и теплом месте! А в идеале еще и сухими и сытыми.
Эллери упрямо качнула головой.
— Я не хочу больше ждать! Я задолжала тебе столько признаний и извинений, что должна начать прямо сейчас, чтобы успеть проговорить каждое из них хотя бы к концу этого века!
Вопреки ожиданию, улыбка не спешила появляться на губах мужчины. Сапфо смотрел на принцессу с неприкрытой нежностью, но в его взгляде едва уловимо проглядывала печаль, заставившая девушку ощутить резкий укол тревоги.
— Не надо, Эллери, — мягко, но неуклонно проговорил он, и что-то в лице короля подсказало девушке, что любые попытки настоять на своем заранее обречены. Сапфо медленно поднялся и протянул девушке руку: — Пойдем, нет нужды оставаться здесь дольше. Надо скорее добраться до кареты, где ты сможешь умыться и одеться. А этот разговор… Он никуда не денется. В конце концов, мы ждали его так долго, что еще одна небольшая отсрочка ничего не изменит.
Эллери смотрела на мужчину снизу вверх, отказываясь верить своим ощущениям. Она снова и снова вглядывалась в хмурое лицо любимого и осознавала: что-то изменилось за те короткие мгновения, проведенные ею под водой.
А король терпеливо повторил, точно и не замечая её пораженного взгляда:
— Тебе нужно скорее избавиться от сорочки! Снимай её, а я накрою тебя плащом.
— А как же ты? — единственное, что сумела выдавить из себя обескураженная принцесса. — Твоя одежда тоже пропиталась грязью…
— Я продержусь до кареты, — небрежно ответил он и отвернулся, позволяя Эллери, повинуясь его словам, сбросить на землю тряпье, в которое превратилось еще недавно светлое кружево, и самостоятельно накрыться плащом, предусмотрительно сброшенным королем перед погружением.
Эллери подхватила её, памятуя о старом предупреждении короля ничего здесь не оставлять, которое она ненароком проверила на себе. И из-за нарушения которого они оказались вновь в этом гиблом месте.
Возвращение к карете прошло в мучительных раздумьях. Чем были заняты мысли Сапфо было неизвестно, а вот Эллери едва ли замечала холод или любые другие неудобства. Неожиданная реакция короля заставила её расстроиться. Принцесса была так счастлива наконец-то обрести гармонию, расставить по местам все тревожившие её мысли, осознать и принять такое долгожданное решение, что и не могла подумать, что её избранник не будет готов выслушать признание.
С другой стороны, едва ли можно было винить Сапфо за это: сколько непростых моментов пережил мужчина за последние недели, сколько раз ему приходилось рисковать жизнью, в том числе и по её вине! Неудивительно, что после благополучного разрешения эпопеи с болотами ему хотелось покоя.
Еще раз обдумав эту мысль, принцесса слабо улыбнулась, ощущая, как к ней возвращается настроение. Ничего непоправимого не произошло, король был прав — этому разговору лучше всего состояться, когда они оба отдохнут.
Бран давно ожидал их, предусмотрительно разыскав чистую от отравы воду и даже разведя небольшой костер, благодаря чему она была вполне сносной температуры. К сожалению, до костей пронизывающий ветер никто не отменял, и потому, совершив омовение, принцесса забралась в нутро кареты со стучащими от холода зубами.
Там она с большим трудом влезла в платье, промучившись со шнуровкой целую вечность, успев сто раз пожалеть, что рядом не было проворной служанки.
И только облегченно откинувшись на мягком сиденье, принцесса прикрыла глаза и подумала: все закончилось. Словно только этого и дожидаясь, на неё тотчас же накатила резкая усталость, копившаяся, кажется, целую вечность.
