— Что?!.. «Бесприданницу»? Ну, видел.
— Там в последнем акте купец Кнуров предлагает Ларисе ехать с ним в Париж. Помнишь?
— Ну, помню.
— Он жалеет, что женат, и говорит что-то вроде такого: и рад бы разжениться, да нельзя. Теперь развестись с женой — раз плюнуть. А попробуй выйти из партии! Не спрячешься — найдут и уничтожат... Вот уж действительно — кто не с нами, тот против нас. Да что — выйти! Вот предложат тебе вступить в партию — сможешь отказаться?
— А мне не предложат. — Я засмеялся. — Можешь не сомневаться.
— А я и не сомневаюсь. Это я так тебя назвал, к примеру. Твое счастье.
— Если и счастье, то какое-то ущербное. Жизнь-то не полноценная.
— А у кого она сейчас полноценная?
— У работников НКВД, наверное.
Моня отшатнулся, потом захохотал, а потом мы замолчали, я задумался о чем-то своем, он, наверное, тоже, и во время нашего молчания над городком засияли снежные вершины. Еще помолчали.
— Не могу привыкнуть к этому явлению, — сказал Моня. — До чего красиво! И почему-то волнует. А почему? Потому что таинственное.
— Моня, ты гений! Ты нашел точное определение: явление. Это, действительно, явление — явление вечности. Вечность и волнует.
— А верно. Знаешь такое выражение: все это ерунда по сравнению с вечностью? Оно настолько избито, что его и произносят теперь только с иронией. А вот видишь это явление вечности и чувствуешь, как ничтожны масштабы всей нашей мышиной возни... Ну, что — пошли? Ты знаешь, мне есть захотелось. А тебе?
— И мне.
— Пойдем в кафе или купим что-нибудь в магазине?
На нашей стройке фронт работ вдруг охватил несколько крыльев. Рабочих, наверное, не хватает, и мы решили — довольно нам околачиваться без дела. Практика — ознакомительная, но не стоит упускать возможность поработать хоть немного на рабочих местах по разным специальностям, конечно, подручными — в дальнейшем пригодится и, может быть, удастся чуть подработать. Мы решили идти к прорабу.
— А как же я? — спросила Люся, показывая на свое голубое с белыми кружками платье.
— Креп-де-что? — спросил Моня, щупая край рукава.
— Крепдефайн. И еще вот. — Она постучала каблучком. — Туфли. — В слове туфли она сделала ударение на последнем слоге.
— Почему туфли? — повторяя ее ударение, спросили мы почти хором.
— Это такой фасон? — спросил Мотя.
— Какай фасон? Фасон обыкновенный — лодочки.
— Но ведь правильно — тУфли, а не туфлИ — поправляет Мотя.
— А у нас говорят туфлИ.
— Ладно, не в этом дело, — вмешивается Жора. — Сбегаешь домой, переоденешься.
— Легко сказать — сбегаешь: в один конец — около часа.
— Ладно, пошли к прорабу, — говорит Женя, — а там видно будет.
— Оказалось — рабочих хватает, не хватает инженерно-технического персонала.
— И так не хватает, а тут еще одного забрали.
— На другую стройку? — спросил Мотя.
— Откуда мне знать? — угрюмо ответил прораб. — Если на стройку, то такую, откуда так просто не вернешься.
Нам стало неловко, а Мотя сказал:
— Извините.
Прораб улыбнулся и положил руку на плечо Моте.
— Ребята, помогите нам. Ничего мудреного от вас не требуется. Вы же после третьего курса? Чертежи читаете? Вот и прекрасно. Работа проще репы. Сколько рядов до проемов, до перемычки, до перекрытия посчитаете? Разбивку проемов сделаете? Вот и прекрасно. А кладку они сами выложат — мастера опытные. На отделочных работах только укажите где штукатурка по маякам, а маяки они сами поставят...
Он еще дал несколько подобных указаний, часто повторяя — «Вот и прекрасно», а Люсю попросил привести в порядок чертежи — их огромное количество, часть из них перепутана, и уже становится трудно отыскивать необходимые для работы. Потом он сказал, что всем нам там делать нечего, хватит двух, ну трех человек.
— Вы уж сами как-нибудь помиритесь.
В первый день мы вышли все. Оказалось, что нам не надо ни задавать работу, — это делал прораб, — ни руководить ею, — этого никто не делал, — а всего лишь искать в чертежах ответы на вопросы бригадиров и рабочих и изредка делать простейшие подсчеты и разбивки. На следующее утро мы убедились, что смешно нам всем тут околачиваться и вдвоем-втроем заглядывать в чертеж. Решили работать по очереди через день, бросили жребий, Жора пошел досыпать, а Толя предложил мне отправиться на прогулку.
