Своих мужчин не хватило даже на то, чтобы нести гроб, помогали менты в штатском и мой спутник - как и на похоронах Котовой, со мной был Сергей Крутиков. Впрочем, детективы, которые пришли провожать Тамарину дочь-племянницу о последний путь, просчитались: никто из ее дружков-наркоманов или просто приятелей не пришел ни в больничный морг, ни в церковь, да и глупо было на это надеяться.
Когда мы уже шли вслед за гробом по церковному дворику, я услыхала наконец, как сестры разговаривают между собой. Впрочем, дружеской беседой это назвать можно было с натяжкой: Тамара прокурорским топом допытывалась, кто был отцом только что умершей в больнице Таисии. Ирина вполголоса переругивалась с сестрой; я уловила краем уха знаменательную фразу:
- Ты ведь так мне и не сказала тогда, кто был твоим полюбовником, так почему же л должна говорить тебе?
- Отец моей дочери, по крайней мере, не был ни алкоголиком, ни сумасшедшим! Хотела бы я знать, от кого передались твоему отродью эти гнилые гены: от тебя или ее родителя? Уж не с истопником ли ты из нашей старой школы согрешила, Васей-малахольным?
- Мои гены точно такие же, как у тебя! Зато ты была никудышной мамашей! Довела ее до наркоты… - Голос Ирины, высокий и сварливый, ничуть не был похож на голос старшей сестры, он поднялся до визга, так что на них стали оглядываться. Родственница мужа подошла к Тамаре и увела ее в сторону, в то время как кузен-работяга крепко взял за руку Ирину, которая опять принялась рыдать в голос да еще с причитаниями.
Совсем зрелище тягостное, и я была рада-радешенька, когда все это закончилось. Никаких поминок не было. Тамара не поехала с гробом на родину - более того, она не сочла нужным проводить тело Таисии даже до вокзала. Сергей любезно предложил подвезти Синякову до дома; может быть, он надеялся вытянуть из нее еще какую-нибудь информацию, но Тамара, сосредоточенная на своих мыслях, молчала и просто его не слышала, так, что Сергей прекратил попытки разговорить её.
Боюсь, что никто, кроме Синяковой и ее сестры, не жалел о смерти Таисии. Несмотря на молодость, девица успела многим насолить - как, скажем, мне. Уже после того как она умерла, я получила подтверждение того, о чем подозревала - она и в самом деле шпионила за сотрудниками «Прикосновения» и докладывала обо всем Котовой - то есть была просто-напросто стукачкой. В бумагах Котовой, которые попали в руки ментов, было несколько записочек, написанных крупным детским почерком Таисии. В одной из них она перечисляла опоздавших на съемку моей передачи; в другой были тезисы, то есть наброски тезисов, нового проекта, над которым мы вдвоем с Тамарой работали втайне от всех… То есть благодаря ей Евгения была в курсе всего, что творилось в компании - даже относительно постельных дел сотрудников Тая не оставляла ее в неведении.
В отличие от записочек Таисии, в дневнике Верховцевой, то есть в той ее части, что от него осталось, не было ничего мало-мальски компрометирующего. Это были наброски планов, комментарии к программам, заметки на злобу дня из жизни съемочной группы; к моему удивлению, оказалось, что Оксана прекрасно владеет… то есть владела словом: ее замечания были весьма неординарны и полны скрытой иронии.
Это был еще один дар, который раскрылся уже после ее смерти. Несомненно, она стала бы гораздо лучшим редактором, нежели Горячева, но так и осталось загадкой, почему скрывала, что умеет писать, и писать неплохо. Очевидно, вырванные страницы хранили еще и другие тайны, но, боюсь, что они были потеряны для следствия навсегда.
Впрочем, довольно об Оксане. Выяснилось, что Никифорова умерла не просто от передозировки. Героин, который нашли у нее в тайнике в диване и остатки которого обнаружили в использованном шприце, был чистой - то есть грязной - отравой. Но что это - случайность или убийство? Оперативники с ног сбились, выслеживая дилеров, через которых Таисия добывала наркотики. Это была адская работа, и, судя по всему, сыщики из «Ксанта» были рады-радешеньки, что она досталась детективам официальным. Опера с Петровки вместе с местными ментами провели облаву, однако в их сети попала только мелкая сошка. Задачу затрудняло и то, что неподалеку от дома Синяковой находилась общага Университета дружбы народов, рассадника наркоты. Как известно, чуть ли не основные поставщики героина в Москве - нигерийцы, а всех их не посадишь.
