Наши поредевшие ряды тесно сомкнулись; правда, я была с одного краю, а Лена Горячева замыкала строй с другого. Внешне наши отношения казались нормально-рабочими, но, общаясь с ней, я чувствовала себя стесненно - мне почему-то неудобно было глядеть ей в глаза. Она тоже, очевидно, испытывала некоторую неловкость в моем присутствии, а потому мы обе обрадовались, когда в «Прикосновение» вернулась Валя Черникова. На самом деле Валентине это было ненужно, но она не могла бросить в беде старую подругу, как бы та с нею ни обошлась.
Теперь она работала со мной над сценариями моих программ, старого ток-шоу и нового, с подростками и для подростков, а Лена вместе с Тамарой готовили пилотный номер совершенно нового проекта, которому «нет аналогов на мировом телевидении», как утверждала Синякова; правда, я нечто похожее видела на малом экране, когда гостила у мамы в Америке, но дипломатично об этом умолчала.
Жизнь постепенно налаживалась и входила в рабочую колею. В один из съемочных дней в перерыве я поднялась в свою крошечную комнату отдыха; это теперь была исключительно моя территория. Ну, разумеется, только тогда, когда мы снимали. Однако после известных событий не было охотников не только на студию 41-С, но и на маленькую гардеробную; другие ведущие пользовались ею только в тех случаях, когда иного выхода не было. Но меня призраки не мучили, и я была рада, что у меня в этом здании появилось наконец что-то свое. Тем более что в этой гардеробной, в отличие от общей, шкафчики запирались, и я развесила здесь свои костюмы.
В этот день мы снимали ударными темпами - нам надо было многое наверстать. К пяти часам, а если учесть, что первая съемка началась в десять утра, я уже здорово устала. Но героиня моей последней передачи задерживалась, и у меня выдалось несколько минут для отдыха. Съемочная группа в полном составе осталась в студии; Толь Толичу не понравилось освещение, Олег с ним согласился, и они решили кое-что подправить. Так как людей в телекомпании осталось совсем мало - оператор Георгий Павлович с осветителем Виктором Алексеевичем к нам так и не вернулись, - то практически все, даже сама Синякова, им помогали.
Я была этому рада, потому что мне хотелось расслабиться в одиночестве - на телевидении так редки моменты, когда к тебе никто не пристает!
Но прежде чем устроиться в своем любимом кресле, мне надо было позвонить, и я отправилась в пустующую общую гардеробную, где на столе дежурной, которая сегодня отсутствовала, стоял телефон. Увы, у меня теперь не было мобильника, и Марк по этому поводу злорадствовал. Сделав необходимый сугубо деловой звонок, я положила трубку, и в этот момент в комнате отдыха раздались какие-то негромкие звуки. Удивленная - обычно туда без меня никто не входил - я поспешила обратно и обнаружила там Глеба Овечкина.
Он рылся в шкафчике своей покойной супруги и не сразу заметил, как я вошла; обернулся он только тогда, когда я с ним поздоровалась, и приветливо мне ответил:
- А, это вы, Агнесса! Я недавно видел вас на экране. Впечатляет. Хотя, конечно, мне трудно смотреть передачи вашей телекомпании, слишком многое мне это напоминает…
Он продолжал говорить, это был легкий светский треп, но я его не слушала. Мое внимание целиком сосредоточилось на том, что он держал в руках. Это были листочки в клеточку, исписанные изящным, таким знакомым мне почерком Оксаны. Однако неожиданно одна его фраза меня зацепила и проникла в сознание:
- Особенно мне понравилось интервью с простой женщиной, которая пела испанские романсы. Какой чудный голос - и сколько души…
Я похолодела - он говорил о ток-шоу, героиней которого была Ирина Васильевна. Видеозапись этой программы была безнадежно испорчена, и никто не мог слышать ее пение… кроме тех, кто был в этот день на телецентре. Причем не обязательно во время самой съемки - потому что Толь Толичу так понравились эти самые испанские романсы, что в то время, пока в студии вместе с Евгенией Павловной работал Степан Кочетков, наш основной режиссер переписывал их для себя в монтажной, причем пустил запись на полную громкость. Я даже потом обращалась к нему за помощью, но оказалось, что он записал на аудиокассету только музыкальную часть шоу.
