- Вы, Агнесса, действительно слишком любопытны. Не совали бы нос не в свое дело - продолжали бы свою блестящую карьеру. А так, увы, мне придется заставить вас замолчать…
Я уже не вырывалась, а только пролепетала упавшим голосом:
- Я не понимаю, о чем вы говорите! Сейчас же отпустите меня! Я закричу!
Он выпустил мое запястье, но в тот же миг я почувствовала обе его руки на своем горле, и вместо крика у меня вырвался жалкий писк. Он был силен, как настоящий атлет, но не стал душить меня сразу, а решил растянуть удовольствие. Наверное, убийца действительно входит во вкус - так, во всяком случае, утверждает Агата Кристи.
Когда он слегка ослабил живую удавку, я обрела голос:
- Хватит шутить! У меня через пять минут съемка, сейчас же отпустите меня!
- Я не шучу. Как вы догадались, что это я убил Женю?
Я обреченно молчала. Несмотря на весь кошмар положения - или благодаря ему, - голова моя лихорадочно работала: я искала выход, но не находила его. Между тем Овечкин медлил, и я не понимала, отчего: ведь в любую минуту в комнату мог кто-то войти.
- Отвечайте же! - он слегка сжал пальцы, и у меня снова перехватило дыхание.
Отвечать? Но говорить я была не в состоянии, не сводя взгляда с его лица, и он правильно его истолковал:
- Ага, значит, это борода и усы… Странно, но никто не заметил, что они наклеены, кроме вас. Никто даже не заподозрил, что я успел слетать из Питера в Москву и обратно и в промежутке избавиться от жены! А как давно вы это поняли?
Так вот почему он не задушил меня сразу! Он хотел убедиться, что никто, кроме меня, не догадывается о его превращениях. И сразу же я обрела голос:
- Давно. В тот день, когда мы с вами столкнулись в коридоре. Только я долго думала-гадала, зачем вам это надо. И если вы считаете, что вам это сойдет с рук, то очень ошибаетесь.
- Вот как? А вы, часом, не вели дневник, как эта дурочка Оксана?
Это был мой шанс, и я за него схватилась:
- Дневник - пет, но свои мысли по поводу вашей персоны, я записала. И поделилась ими с капитаном Филоновым. Так что если вы меня сейчас задушите, все равно ничего не добьетесь.
И, кстати, на кого вы спишете мой труп? Таисия ведь мертва, Кочетков тоже. Ведь это вы их убили?
- Ну зачем же так? Кочетков сам шагнул в окно, я только помог ему правильно истолковать голоса, которые все время ему что-то нашептывали, - ответил Глеб, хотя я не ждала ответа. Убийца хотел лишний раз похвастаться своей гениальностью хотя бы передо мной, своей очередной жертвой! Лицо его приняло такое выражение, с каким режиссеры выходят на поклон после удачной премьеры. Как он собой восхищался! Поигрывая пальцами на моем горле - то слегка отпуская, то нажимая сильнее, - он продолжал: - Мне повезло, что Степан тогда придумал это покушение на вас, с лестницей, хотя ему и не удалось довести задуманное до конца - что ж, он был вечным неудачником. Таисии, этой дурочке, оставалось только повторить мизансцену. А что касается ее самой, то никогда я не видел человека, который стремился бы на тот свет с такой скоростью. Ей всегда были нужны наркотики или хотя бы деньги на них. После того как она помогла мне избавиться от Оксаны, она больше не была мне нужна. Кто ж знал, что ей придет в голову припрятать компромат на меня? Кстати, насчет меня вы не беспокойтесь. Вашего убийцу искать не будут, потому что вы умрете естественной смертью. Упадете с лестницы - совершенно случайно, конечно, - и сломаете себе шею. Знаете, тут направо по коридору буквально в десяти шагах есть лестница? Там совершенно темно, я сам только что по ней поднимался. А вот умрете вы легко или будете мучиться - это вам выбирать. Скажите мне только, где ваши записи?
Для пущей убедительности он нажал пальцами на мою сонную артерию. То есть тогда я этого не знала, но догадалась уже впоследствии, когда у меня появилось время подумать; а в тот момент все поплыло перед глазами, и сама я тоже поплыла куда-то.
Было даже довольно приятное ощущение - не думать, не сознавать, что ты сейчас умрешь, но тем страшнее оказалось возвращение к действительности.
Теперь он тряс меня за плечи:
