Меч выпал из усталых рук наемника. Пытаясь поднять его — ежесекундно ожидая последнего, смертельного удара — уставший воин упал на колени, и руки его попытались обхватить рукоять своего, такого привычного и родного оружия. Пальцы не слушались, не гнулись, соскальзывали с рукоятки.
И заплакал от бессилия воин. Опустил голову, признавая поражение, приглашая противника нанести последний удар…
Замер Конан с поднятым мечом. Замерли обе армии. Стих ветерок. Остановили свой бег тучи. Остановилось солнце, желая посмотреть, чем кончится поединок… И в тишине раздался тонкий голос Хепата:
— Не убивай его, Конан…
Уставший киммериец опустил меч, воткнул его в землю и помог подняться с колен противнику, по лицу которого текли слезы бессилия.
И наемники — эти суровые убийцы, не знающие жалости, но знающие, что такое воинская честь — все, как один, подняли зазубренные, побывавшие не в одном сражении мечи, и издали приветственный крик, чествуя великодушного победителя.
— Почему же ты выступаешь на стороне демона? — слабым голосом спросил побежденный наемник, которого поддерживали под руки его товарищи.
— Это временно, друг… временно.
Окруженный личной охраной, подошел правитель страны — Конан поймал себя на мысли, что даже не знает, в каком мире, в какой стране он оказался…
Правитель, немолодой грузный человек с седыми висками и уставшим взглядом, сухо произнес:
— В соответствии с договоренностями мы уходим.
Потом грустно посмотрел на Конана и проговорил ту же фразу:
— Почему ты на стороне демона?
Конан, блестящий от пота, сверкавшего в лучах закатного солнца, оперся на меч и тихо, но твердо ответил:
— Он меня вынудил… Но скоро я найду способ разделаться с ним!
Что-то блеснуло в усталых глазах правителя и, уже собираясь уходить, он прошептал:
— Моя армия в твоем распоряжении… Мы будем ждать…
* * *
С армией-победительницей, ни один из воинов которой на сей раз даже не взмахнул мечом, Конан вернулся в алмазный замок. Опять незаметно, как и раньше, возник из марева огромный сверкающий дворец, и Конана с Хепатом провели в тронный зал.
Существо с телом человека и головой ящерицы все так же величественно восседало на прозрачном бриллиантовом троне.
— Поздравляю с победой, Конан, — сказал демон, — ты блестяще справился с первым заданием. Скоро будет второе, а пока — отдыхай.
— А как насчет обещанной силы?
— Я же говорил, что сила будет даваться постепенно и в первую очередь для выполнения заданий.
— А после выполнения заданий — будет ли она оставаться со мной? — Конан решил сделать вид, будто полностью принял условия демона и ни о чем другом, кроме обещанной силы, не помышляет.
— Все мои дары будут оставаться с тобой до тех пор, пока я существую в этом мире! — усмехнулся Аскеледон.
Во всяком случае, Конан посчитал, что слегка перекошенная морда ящерицы означала усмешку.
— Но долго ли ты намерен оставаться в этом мире? Может быть, тебе скоро надоест, и ты найдешь лучший?
— Не пытайся меня перехитрить! — Аскеледон фыркнул. — Ты прекрасно понял: сила покинет тебя с моим исчезновением.
— Разве демоны смертны? — удивился Конан.
— Нет, конечно! Я сказал про «исчезновение» из этого мира — всего лишь. Но не пытайся выведать больше, хитрец! — И демон, совсем как какая-нибудь старая карга с окраин Шадизара, погрозил Конану согнутым, корявым пальцем. Правда, этот палец, в отличие от старушечьего, был украшен огромным, острым когтем.
Несколько дней Конан и Хепат провели в пирах. Демон не показывался, в тронный зал их пока не приглашали, и друзья проводили время в зале, очевидно, предназначенном для приема гостей. Алмазные столы ломились от обильной закуски, а что касается вин, то выбор был настолько богатый, что друзья так и не успели попробовать их все.
Никакой прислуги не было. То и дело столы отъезжали в сторону, уступая место другим. Хепат, успевший привыкнуть к волшебству, щелкал пальцами и указывал место, куда должен встать очередной стол. И столы его слушались, как собачки. Конана смешил важный вид гнома, с необычайным достоинством командующего мебелью, как полководец армиями.
Наконец, явилась ящерица и жестами показала, что Конана ожидает властитель. Хепату, так же жестами, велели оставаться на месте.
