Как высоко?
На поле битвы — воин, при дворе -
Твой зять, а перед богом я — ничто.
А! все твердишь о боге мне, хотя
Известно, что давно я отлучен
От бога гневной злобой и коварством
Священников. Чтоб уязвить меня.
Ты поминаешь бога?
Чтоб воздать
Хвалу ему… Зачем ты так уверен,
Что нет его с тобой? С тем, кто не хочет,
Он не пребудет, но не знал отказа
Тот, кто воззвал и вверился ему.
Он трон тебе вручил, хранил на троне,
И ты — его, коль на него в надежде.
Кто здесь вещает с неба?… В белых ризах,
Видать, сошел священный сей вещун?
А ну-ка глянем на него… Э, нет,
Ты воин при мече, так подойди-ка,
Дай разгляжу: Давид иль Самуил
Глаголет здесь?… А это что за меч?
Не я ль тебе вручил его?
Сей меч
Достала мне моя праща. Он в Эле
Висел, отточенный, над головой;
Я видел: страшная зарница смерти
Сверкнула мне в деснице Голиафа,
Громадины свирепой, но на стали
Кровь запеклась его, а не моя.
Не сей ли меч реликвией священной
Подвешен в Номве был над алтарем?
Не он ли так был в эфод запеленат,
Чтоб взор его ничей не осквернил?
Не он ли богу посвящен навечно?
Кто ж посмел его
Тебе отдать? Кто? Говори!
Скажу.
Я в Номву безоружным беглецом
Пробрался, почему бежал — известно.
Дороги злонамеренного люда
Полны, я — без меча, и что ни шаг -
Подстерегает смерть. Главу смиренно
Склонил я в скинии, куда нисходит
Дух божий: там священное оружье
(Уж ежели кому его носить
Из смертных, то единственно Давиду!)
Просил я у служителя.
Изменник подлый!.. С алтаря?… О, ярость!
Вы все преступники! Все вероломцы!..
Вы слуги бога? Нет — его враги!
О, черная душа под белой ризой!..
Подать секиру! Где алтарь?… Где жертва?
Все на колени! Заколю!..
О, небо! Что ты делаешь? Опомнись!
Здесь нет ни алтаря, ни жертвы. Чти
Священников, и бог тебя услышит.
Кто мне мешает? Кто велит смириться?
Кто непокорствует?
Спаси
Его, о господи! У ног твоих
О том твой раб смиренно заклинает.
Мир отнят у меня. Светило, царство,
Сын, дочь, душа — все отнято! Несчастный
Саул!.. И кто утешит? Кто опора
И поводырь незрячего!.. Жестоки
И немы дети… Только и мечтают
О смерти старца немощного, видят
Одну лишь роковую диадему,
Венчающую голову седую.
На, на — срывай ее; снимайте сразу
Трясущуюся голову отца
С гнилого тела!.. Ах, ужасный миг!
Нет, лучше смерть!.. Зову ее…
Отец!
Никто из нас твоей не хочет смерти.
Мы все тебя готовы уберечь!..
Сейчас в слезах его растает ярость.
О брат, теперь свой голос пробуди,
Не раз, смирен твоим небесным пеньем,
Он ублажался в сладком забытьи.
Ах, да, ему перехватило горло,
Дыханья не хватает, грозный взгляд
Заволокло слезами, помоги
Скорей Саулу.
К богу говорю:
"О ты, предвечный, сильный и нетленный,
Меня извлекший из небытия,
Ты, до кого лишь мыслью дерзновенной
Порою досягнуть решаюсь я,
Ты, прозревающий сквозь твердь вселенной
Все помыслы, как зоркий судия,
Которого лишь знак и мановенье
Рассеивают зло в одно мгновенье.
Ты низошел однажды в наши долы
В сиянье быстрых херувимских крыл,
И огнь своей неодолимой воли
В проводника и пастыря вложил,
Ему открыл пресущные глаголы,
Мечом и разумом вооружил;
О! ниспошли один лишь луч желанный,
Чтоб днесь рассечь завесу тьмы туманной
Здесь, где лишь тьма и слезы…"
Слышу голос
Давида?… Ах, освободи меня
От забытья смертельного: напомни
Мне о блистанье юношеских лет!
"Кто мчит? Не вижу, но дрожу от гула,
Суровым афром поднятая, мчится
Там черной пыли пелена.
Но вот распалась, и булат лучится
У войска, что порядки развернуло,
И, словно башня, ввысь вознесена
Увенчанная голова Саула.
Дрожит земля от топота, и звона,
И кликов боевых;
Трепещут небо и земное лоно,
Как будто дунул вихрь.
Идет Саул со всею силой страшной
Пехоты, конницы и колесниц;
И враг лишился дерзости вчерашней,
И льется божий гнев из-под ресниц.
Где ж ваша злая спесь, сыны Аммона?
Обиды где, что племени господню
Так дерзостно нанесены?
Для ваших тел поля тесны сегодня,
И страшен праздник жатвы похоронной;
Так за нечестье мы отомщены
Твоим паденьем, недруг беззаконный!
Но слышу: боевые трубы трубят
