Люблю, отец,
Но мне и слава дорога твоя,
И опрометчивым твоим порывам
Противлюсь я, как подобает сыну.
Удерживаешь слишком часто руку
Отцову; на себя пеняй: оружье,
Что ты отводишь от чужой груди,
Ты обращаешь на себя… Храни,
Оберегай Давида, ждать недолго…
Ты слышишь тайный голос, что кричит:
"Давиду быть царем!" — Нет, нет! Не быть!
А ты услышь в душе, как громогласно
Кричит господь: "Избранник мой — Давид,
Он божий человек". Не на виду ли
Его дела? Не молкнет ли при нем
Завистливая ярость Авенира?
Да ты и сам, едва в себя придешь,
Не замечаешь ли, как подозренья
Рассеиваются, подобно мгле
Туманной от лучей? Когда злой дух
Вселяется в тебя, воображаешь,
Что это я удерживаю руку
Твою. А это бог. Едва направишь
На грудь неверный меч, как чьей-то силой
Отброшен он; тебе бы пасть в слезах
К его ногам, раскаявшимся, да!
Ведь ты ж не закоснел во зле.
Увы,
Ты прав. Непостижимое есть нечто
В Давиде. Помню, в Эле он предстал
Передо мной, и взор был очарован,
Но сердце — нет. Я полюбить его
Готов был, но всегда негодованье
Встает стеной меж нами. А когда
Я извести хочу его, он вновь
Обезоруживает, восхищает,
И я в его присутствии — ничто…
Конечно, это месть десницы вышней.
Теперь я всюду узнаю тебя,
О, страшная рука… Но в чем причина?
Ищу, но где? Я не богоотступник;
Мне мстит священство; и Давид — орудье
Злодейских замыслов; он видел в Раме
Пророка Самуила; перед смертью
С ним говорил неистовый старик.
Кто знает, может быть, елей небесный,
Которым прежде он меня помазал,
Предатель после пролил на чело
Противоборца моего?… Ты знаешь
Про это?… Ах, ты знаешь? Говори!
Отец, мне это неизвестно. Но
Когда бы так, не должен ли и я
Быть оскорблен — твой первородный сын?
Ведь разве трон не предназначен мне,
Когда ты к праотцам уйдешь? И если
При этом я молчу, за то винить
Меня нельзя! Намного превзошел
Меня умом и доблестью Давид;
Чем больше в нем достоинств, тем сильнее
Его люблю. И если тот, кто царства
Дает и отбирает, в нужный час
Отдаст его Давиду, это будет
Знак для меня, что он меня достойней?
В поводыри сынов своих призвал
Его господь. — Но вместе с тем, клянусь,
Он был тебе слугою не лукавым
И верным сыном… А судьбу вручи
Всевышнему и не ожесточайся
Душою против истины и бога.
Когда бы не вещало божество
Устами Самуила, как убогий,
Полуживой старик одним движеньем
Мог укрепить Давида? А смешенье
Любви и злобы у тебя в душе?
И этот страх при имени Давида,
Как перед битвой? Ты ли ведал страх?
Откуда он, Саул? По силам это
Для человека?
Что за басни! Ты ли
Саулов сын? Тебе и трон — ничто?
И знаешь, кто ему вручил права?
Опустошится дом, и будет корень
Мой изведен тем, кто захватит скипетр.
И ты, и твои братья, и сыны…
С лица земли мое исчезнет племя…
О, злая жажда властвовать — она
Чего не сотворит! Ведь ради царства
Уничтожают часто сын отца,
Брат брата, мать детей, супруга мужа…
Седалище из крови и злодейства -
Вот что такое трон.
Где щит людской
Против меча небесного? Молитвы,
А не угрозы могут умягчить
Ужасный божий гнев, что сокрушает
Высокомерных и щадит смиренных.
