— Ну что, племяш, — усмехнулся Морфин. — Вон оно как все сложилось. Глядишь, если б не подставил меня — я, может, и сам помог бы тебе этих магглов снобских прибить.
И он дробно рассмеялся. Тома передернуло. Крайне зловредным типом был его дядюшка. Большинство людей в толпе не показывали никаких эмоций, поэтому злобный смех Морфина пугал, оглушающе громко звуча в этой неестественной тишине.
— Ну что, племяш, будешь моим? — и опять хихикнул.
Том отшатнулся.
— Нет, никогда.
— Хм, ну смотри. Дураком был, им и остался. Не родня ты мне.
И с этими словами Морфин исчез, с ним пропал добрый десяток человек.
Вперед выступила женщина, вместе с ней шел мужчина очень похожий на Морфина. Марволо, понял Том. Он никогда не видел своего деда и женщину рядом с ним. Хоть здесь нет его вины, с облегчением вздохнул парень.
— Испоганил, паршивец! Родовые ценности в такую погань превратил, маггловское отродье! — зашипел Марволо и потянулся к его шее. Его остановила рядом стоящая женщина. — Ты прервал наш род, недоделок.
Кольцо! Медальон! Том почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он разорвал свою душу трижды и Мерлин знает сколько еще раз.
— Что сталось с тем родом? — равнодушно бросила она. — Только бастарды да сквибы и остались, да и то не прямой линии. Я твоя бабка, мальчик, заодно и сестра Марволо. Многие века мужчины Гонтов брали в жены свою близкую родню. Проклятия и вырождение стали нашим уделом. Моей дочери хватило смелости разбавить кровь и отдать жизнь за тебя, как, впрочем, сделала и я для нее. Тебе было дано столь многое: сила, красота, родовые дары как последнему в роду… Ты клялся, что прославишь нас. Но как бездарно ты, паршивец, распорядился этим даром. Ты — не наш.
— Ты — не наш, — эхом повторил за ней Марволо, и они оба исчезли. С ними пропало еще с десяток человек. Толпа постепенно редела и снова обступила его со всех сторон.
Том сглотнул и шагнул дальше.
— Но ты — мой, — сказала Меропа, дотрагиваясь до его плеча.
— Я же убил тебя.
— Но ты все равно мой сын, и в моей смерти ты не виноват. Так случилось. Ты должен идти дальше, не задерживайся. Времени не так много.
Том сглотнул, в горле был комок. В груди впервые в жизни разрасталось тепло.
— Спасибо… мама, — поблагодарил он сдавленным голосом.
Он шел к костру, дорогу заступали люди, знакомые и незнакомые, шепот матери ввинчивался в уши, оставляя знание, воскрешая память. Это были чистокровные маги, полукровки, все, кто отметился в его предках. Он узнавал представителей двадцати восьми священных фамилий, а также уже вымерших древних родов.
Вереница лиц, тихий шелест голосов. Они легко отказывались от него, обвиняя в смерти своих потомков, а Том все крепче сжимал зубы, вспоминая. Идти с каждым шагом становилось все труднее, словно на плечи ложилась тяжесть, а ноги путались в травах и колосьях, словно они пытались задержать его. Стремительно темнело, небо было уже усыпано звездами.
За последние несколько часов, которые ушли на путь, Том устал так, словно не спал несколько суток подряд. И это постоянное чувство беспомощности никак не давало расслабиться. Каждый шаг воспринимался как последний. Он будто ступал по трясине, одна ошибка — и все, ему не выбраться. Он чувствовал это всем своим существом, и это чувство выматывало. Он не понимал, что здесь творится, не мог представить, что произойдет в следующий момент. Он просто хотел, чтобы всё закончилось.
— Ну, здравствуй, потомок, — усмехнулся ему в лицо очередной Гонт, — я, в отличие от твоих ближайших родичей, не хочу потерять наш последний шанс возродить род. Поэтому я приму тебя, но не вздумай упустить и эту возможность. В противном случае тебя ждет кара. Роду нужен наследник и, желательно, не один. Видят предки, я старался, но достойных нести искру моей магии, мое наследие не нашлось.
— Кто ты? — спросил Том, немного растерявшись.
— Корвин Гонт, и ты — мой. Запомни, иначе тебе не поздоровится.
— Ты — мой, — эхом прошелестели десятки голосов, повторяя слова и по цепочке расходясь от Корвина от мертвеца к мертвецу.
Том облегченно кивнул, груз на плечах разом уменьшился. Легкость окрыляла — вот что такое поддержка рода. Впервые в жизни он испытывал такие чувства. Корвин пристроился за правым плечом, за левым шла Меропа.
