За оградой, там, где начинался лес, в кустах мелькнул серый хвост. Волк хоть и боялся подходить ко мне, но всегда был поблизости. В деревню он не совался, чуя неприятности. Приручать его было сложно. Зверь не доверял и боялся, одно хорошо — слушался беспрекословно. Деваться ему, связанному моими чарами, было некуда. Я не злоупотреблял своей властью, предпочитая добиться от волка доверия, а не страха. Мне хотелось сделать из него полноценного шаманского помощника, которыми хвастался Кайракан. Одного, но мощного и верного, способного заменить целый сонм подчиненных силком духов.
Том закончил свою работу, и мы зашли в дом. Бабушка как раз ставила на стол творог, сырники и мед. На столе уже стояли миски с вишней и лесной земляникой.
— Ну что, дорогой внучок, приступай, — она с улыбкой подтолкнула меня к столу и вручила ложку с миской. — Том, помогать будешь?
— Да, чем помочь? — Том жадно смотрел на вишню.
Бабуля развернула его в сторону от стола.
— Пошли полы мыть.
— Везде?! — в голосе Тома звучало эхо бесконечных коридоров бабулиного дома. В глазах застыла обреченность.
— Только на кухне и в сенях, — успокоила его бабуля, захихикав. — Венки надо еще потом наплести. Да дров наколоть бы на вечерний костер. Праздник у нас сегодня.
— Какой?
— Так Иван Купало, — бабуля выглядела возмущенной незнанием Тома. Под ее взглядом Том виновато втянул голову в плечи и покорно взялся за тряпку.
Я замешал пироги с вишней и творогом и засунул в печь. Через часик будет готово. А пока можно и чаю с травами попить. Том ползал вокруг меня на карачках, старательно намывая полы. Я приподнял ногу.
— Да не злись ты, хочешь вишни?
— Хочу, — Том глянул на меня исподлобья.
Я протянул ему стакан с вишней без косточек. Тот проглотил вишню, практически не жуя, и облизнулся. Полы он домывал уже веселее.
В дом ввалились Волх и Медведь, таща за руки вяло сопротивляющегося Кайракана.
— Не упирайся, всё равно не отвертишься!
— Да не умею я венки плести!
— Не умеешь — научим, не хочешь — заставим.
Я вытащил готовые пироги из печи. По дому поплыли одуряющие запахи свежей выпечки и вишни. Том жадно сглотнул слюну. Предки заинтересованно потянулись к столу, забыв про венки.
— Режь скорей! — нетерпеливо приплясывал Волх.
Я разрезал пирог и подал каждому из присутствующих предков по куску. Том жадно провожал каждый голодными глазами. Просительно глянул на меня, потом на стол, но я только покачал головой и вручил ему ягоды.
Кайракан заметил взгляд Тома и хмыкнул, по-птичьи склоняя голову набок.
— Хочется? — встряхнул он своим куском и чуть улыбнулся. — Вадим, что же ты гостя не угостил?
— Нельзя ему! — отрезал я и засунул в рот горсть земляники. — Том, даже не думай о них.
— Почему же? — под взглядом внимательных и каких-то безразличных светлых глаз Кайракана Тому явно становилось неуютно. — Он уже не половина. Он выдержит. И ему здесь очень нравится, правда, малыш? Я поделюсь с тобой, а потом научу обращаться в птицу. Мы будем вместе летать над моими землями. Я покажу тебе свои горы. Дам тебе крылья. Хочешь?
Том замотал головой и отступил на всякий случай от стола подальше. Вот и молодец, вот и правильно. Почуял, видимо, неладное нутром. В принципе, ничего удивительного — он всегда боялся смерти. Полный переход за грань не оставит ему шансов вернуться прежним.
— Отстань от парня, — вмешался Волх. — Нельзя ему, говорят же тебе!
— Вадим его лечит, а не в помощники готовит, — добавил Медведь.
— Скучные вы, — снисходительно улыбнулся Кайракан, облизывая пальцы, и схватил со стола еще кусок, подмигнув Тому.
После мы дружно плели венки. А потом прыгали через костры и спускали венки в местной речке. Том восхищенно крутил головой, провожая кого-то взглядом.
— Сколько здесь людей… — протянул он. На голову ему из ниоткуда шлепнулся венок, и парень улыбнулся слегка растерянно, явно не зная, как ему реагировать.
Я на это только хлопнул глазами, а потом сообразил, что не зря деревня казалась мне слишком пустой, когда я ходил за водой.
Я наблюдал за тем, как взметались искры над кострами, как колыхались камыши у схода к воде, как плыли венки по реке, появляясь из пустоты. Прислушался и уловил в звуках ветра тихий смех и отголосок песни, а ветра здесь никогда не было. Это было завораживающе. Я находился посреди невидимой толпы. И меня это ничуть не пугало.
