Глава 27. О братьях наших меньших
— Волхов, скажи мне, о чем я думал, когда брал УЗМС в качестве предмета?
— Малфой, понятия не имею, что творилось в твоей голове в тот чудный миг, — спокойно отозвался я, считая бисер на проволоке.
Малфой и УЗМС. Я уже сделал ему внушение, что нужно вести себя аккуратно со здоровенными хищными тварями, но меня всё равно терзало смутное предчувствие неприятностей.
Драко взъерошил волосы и с тяжким вздохом полез за учебником. Учебник брыкался, пытаясь отогнуть твердый переплет и цапнуть за пальцы. Малфой покрепче перетянул его своим ремнем и сосредоточенно пыхтел, старательно запихивая его в сумку. «Чудовищная книга о чудовищах» лезть туда не хотела, и в противостоянии «волшебник-учебник» она явно лидировала.
Я минуты три наблюдал за борьбой Драко с сосредоточием мудрости, но всё же сжалился.
— По корешку погладь.
— А? — Драко сдул челку с лица; на обычно бледных щеках были красные пятна.
Я закончил плести веточку плюща и подвесил её на цепочку.
— Я говорю, погладь её по корешку.
Малфой недоверчиво посмотрел на меня, но «Чудовищная книга о чудовищах» так его достала, что он готов был сделать что угодно.
— Книга — дитя разума, — процитировал он, когда смог оторвать взгляд от мурчащего пособия. — Интересно, что творилось в разуме автора, когда он придумывал этот учебник?
— Видимо, это такое испытание на профпригодность, — Нотт с интересом погладил свой экземпляр, и тот перестал дергаться. — Если смог открыть, значит, достоин изучать. Эй, ребята! — он выскочил в коридор, помахивая книжкой. — Тут такая фишка…
После обеда состоялся первый урок УЗМС на опушке Запретного леса. Подошедшие третьекурсники четко разделились на две части: слизеринцы рассматривали гриффиндорцев с насмешкой и превосходством, а студенты Гриффиндора, кто недовольно, а кто и недоумевающе, рассматривали вечных недругов. Книги у зеленого факультета все как одна тихо урчали и даже не пытались напасть на хозяев.
— Как это у них получилось? — услышал я негодующий шепот Рона.
— Уизел, у тебя не хватило мозгов, чтобы справиться с каким-то жалким учебником? Оу, я смотрю, это ваша общая проблема? Это так печально, — Драко в притворном сожалении качал головой, состроив сочувственную гримасу.
Я заметил, как Гермиона смотрит на меня. Жалобно заломленные в страдальческой гримасе брови, закушенная губа и лихорадочно блестящие глаза девочки — весь облик так и дышал сожалением и чувством вины. Интересно, Грейнджер осознает, что в таком состоянии ею можно легко манипулировать?
Я отвернулся. Честно говоря, сил моих больше не было. Грейнджер показала себя не с лучшей стороны. Да, она привлекательна для меня, перспективна, входит в круг общения Поттера, и я заработаю плюсики у директора, если сближусь с ними. Но… Всегда это «но»: ее твердолобость, неумение просчитывать последствия и выстраивать отношения с людьми, раздражающая бесцеремонность и отсутствие такта в желании поучать всех вокруг, нетерпимость к чужой точке зрения и самоутверждение за счет других — все ее минусы перекрывали возможные плюсы.
Да и Северус бросал на нее крайне настораживающие взгляды, после того, как я её пригласил. Черт его знает, что у него в голове творится. Заучка его раздражает. Так что очень удачно сложилась та ситуация. Профессор Дамблдор наверняка быстро узнал о моем приглашении в Хогсмид, на это и был расчет. Он увидел, что я заинтересован в общении с его любимыми гриффиндорцами, а что поссорились, ну, так она сама виновата.
Хотя, конечно, каюсь, я сорвался. Чертовы гормоны, Бербидж, мои чувства к Северусу и особенно дементоры — это не поддавалось никакому контролю. Я даже уединиться не мог! В этой чертовой школе невозможно было найти тихий уголок, а если я убегал в Выручай-комнату, меня потом отчитывали за то, что посмел пропасть из виду. И учеба, бесконечные задачи, подготовка к экзаменам в средней школе… Это было невыносимо. У меня просто не было сил.
В той, прошлой жизни я переживал этот возраст гораздо легче. Черт возьми, даже летом было по-другому! Я мог в любой момент покинуть Паучий тупик, выбраться в город, пробежаться по магазинам, как-то выпустить пар. Я контролировал себя. Здесь же у меня не было такой возможности. С дементорами вокруг границ замок превратился в гигантскую тюрьму, здесь даже выгуливали по расписанию. Это угнетало.
