Подгоняемая матерью Джинни выскочила из столовой и с плачем скрылась на втором этаже.
— Я компенсирую, Сириус, — хмуро сказала Молли, отдышавшись. — У нас огород…
Я следил за разговором краем уха. Мысли метались по голове, сталкиваясь, отскакивая друг от друга, словно мячики для пинг-понга.
Озеро. Туда утащили Регулуса инферналы после того, как он выпил зелье кошмаров. Как он мог выжить и быть живым до сих пор? Неужели Кричер постарался? Но он считал хозяина мертвым. Не он. Значит, сам Регулус? Но он же был под властью зелья. Разве что…
Разве что ловушка Волдеморта была рассчитана не на уничтожение возможного вора. Сложная схема — галлюциногенное зелье, вызывающее жажду, комплекс чар для того, чтобы жертва подошла к озеру, и инферналы, затаскивающие её в это озеро. Инферналы в этом самом озере. Зачем так извращаться?
Так, крестраж — вместилище души, из которого нужно возрождаться. Для возрождения нужен источник жизненных сил. Поэтому пришедшего за медальоном мага убивать по меньшей мере глупо. Нет. Его нужно обездвижить и пить досуха. Почему тогда зелье кошмаров, а не парализация? Хм… Крестражи связываются с источником сил через эмоции. Для того и зелье, вызывающее кошмары. Но процесс привязки не быстрый. Дневнику понадобилось три месяца, чтобы только завладеть телом Джинни. Три месяца под парализацией никто не пролежит — помрет раньше. И поскольку даже в холодной воде мертвецы не сохранились бы на двадцать лет, не разложившись… Стазис! Вода зачарована на стазис! И поэтому Волдеморт забирал Кричера — не просто пройти сквозь собственные ловушки и положить крестраж в чашу, а еще подкинуть в озеро батарейку на случай форс-мажора. Непонятно, правда, зачем нужны сами мертвецы. Для охраны? А, неважно!
Регулус жив, он зачарован на кошмарный сон!
— Голод не тетка? — вырвал меня из мыслей ехидный голос Северуса.
— А? — спросил я и обнаружил, что доедаю предпоследнюю ложку лукового супа.
Мы уже допивали послеобеденный чай, когда в прихожей раздался грохот упавшей подставки и традиционное приветствие Вальбурги Блэк:
— Грязнокровка! Позорище!
Это Гермиона приехала.
Я сидел ближе всех к выходу, поэтому поспешил первым утихомирить хранительницу дома. Едва шторы закрыли портрет, как Гермиона внезапно всхлипнула и повисла у меня на шее. Я растерянно обнял её за талию. Она себе такого не позволяла весь прошлый год.
— Что случилось? — хором спросили за спиной Гарри и Рон.
Гермиона оторвалась от меня, глянула на друзей. Я с облегчением увидел, что, несмотря на растрепанные чувства, слез нет.
— Я… Ох, мальчики! У меня случилось такое… — её голос дрогнул.
Мы переглянулись. Гарри и Рон подхватили подругу под руки и повели её наверх. Я хотел слинять, но Гермиона притормозила, оглянулась и умоляюще прошептала:
— Вадим, пойдем с нами!
Девушкам с таким выражением лица не отказывают.
Мы пришли в комнату Гарри и Рона, усадили Гермиону на кровать, и она, уткнувшись взглядом в старое выцветшее покрывало, начала рассказ.
В общем, если коротко, то мистер и миссис Грейнджер дураками не были. Они хотели знать о мире, в котором их дочь проводила девять месяцев в году, как можно больше и оформили подписку практически на все магические новостные издания. И поскольку мистер Грейнджер оказался сквибом, с чтением у них проблем не возникло. Они знали обо всех мало-мальски значимых событиях волшебного мира. В том числе и о торжественном выходе Волдеморта на публику. Кто это такой, они узнали через магическое отделение национальной библиотеки. И когда Гермиона вернулась, Грейнджеры уже были во всеоружии.
— Они собрались забрать меня из Хогвартса и после получения СОВ уехать из страны! Когда я вернулась, они уже продали клинику. Я пыталась им объяснить, но они и слушать ничего не стали — отобрали палочку, вещи… И… Вчера папа прогнал Гестию, даже дверь не открыл. А потом мы уехали в гостиницу, и ночью я…
У меня возникло желание закрыть лицо рукой и посидеть так минут десять. Гермиона лепетала что-то о том, как открыла замок и вытаскивала волшебную палочку, как поняла, что Надзор не засечет колдовство в гостинице, но уже стало ясно, к чему она так долго подводит.
