— Да уж, сделай одолжение.
— И да, Луна. Это будет в первый и последний раз. Предупреждаю сразу, ты залетишь.
Лавгуд испуганно пискнула. Да, на её месте я бы тоже не обрадовался беременности в шестнадцать.
— Не волнуйся, твой муж истинный целитель, так что никаких осложнений, растяжек и послеродовых болячек! Я тебе гарантирую, — бодро похлопал я её по плечу. — Родишь, встанешь и побежишь как кошка.
Судя по лицу невесты, успокоил я её хреново.
Замкнули ритуальный круг мы чуть в стороне от Хогвартса. Чтобы никакие любопытные личности нас не побеспокоили, я отвел Луну в кусты и полез в почтальонку. Секс под открытым небом романтичен, конечно, но первый раз для девушки всегда событие, даже если этот раз второй. И он вовсе не нуждается в дополнительном адреналине в виде жесткой земли, насекомых и случайных прохожих. Волшебную палатку со всеми удобствами я добыл еще у Блэков, когда возвращаться в Хогвартс и не собирался. И пригодилась!
Комнатка была уютная. Небольшой стол со стульями, очаг, который играл роль и обогревателя, и лампы, и плиты, широкая низкая кровать с выделанной меховой шкурой вместо покрывала и морем подушек.
Луна вцепилась в мою руку так, что я чуть не взвизгнул от боли.
— Вадим, я не могу…
Паника в глухом голосе заставила меня обернуться. Теплый свет очага ничуть не придал ни красок, ни живости белому как мел лицу. С растрепанными волосами, царапиной на щеке и огромными глазами Луна выглядела утопленницей.
Странно, она же вроде моя ровесница. Настолько чувствительная личность или травмирующий опыт?
Я вздохнул и мягко взял её за руки. Руки не дрожали — и это был плюс.
— Я тебя не заставляю, — напомнил я ей, поглаживая запястья. — Ты можешь уйти в любой момент.
Луна замотала головой.
— Нет, мне нужен этот брак, — твердо сказала она, глянула на кровать и смущенно опустила глаза. — Просто…
— Ну? Говори.
— Прости, но я тебя не хочу и вообще стесняюсь!
Я не удержал смешка. И всего-то?
— Это временно.
Я шагнул ближе, наклонился и поцеловал мягкие девичьи губы. Разжечь такое желание, что стыд отключится сам, для меня не было проблемой, особенно, при физическом контакте. Луна удивленно охнула, прижалась ближе и ответила. Весьма умело, кстати.
К кровати она меня толкнула сама. И сама разделась. Когда её руки нетерпеливо впились в плечи, а меня обхватили крепкие белые бедра, я понял, что разбудил в стеснительной девочке зверя.
Два с половиной часа. Практически без перерыва. Это был не первый раз с женщиной, а скорее первый десяток. Опыт в сочетании с юным телом дал фантастический результат к нашему обоюдному удовольствию.
А скромницей моя жена стала уже далеко потом, когда окончательно отдышалась. К тому времени я успел оценить тот миллиард живчиков, которых выпустил на волю, затормозить не самые удачные варианты и убедиться, что избранные попадут в яблочко. Приятно удивила возможность выбора в предоставленном наборе материнских хромосом. Так что я позаботился о том, чтобы у моих детей не возникло лишних проблем.
— Ты не сильно испугаешься, если я скажу, что их будет двое? — поинтересовался я у Луны, поглаживая её живот поверх одежды.
— Нет, — вяло ответила она. — Чего уж теперь…
А эндорфины с окситоцином явно пошли ей на пользу.
Собрав палатку, мы быстренько вернулись в Хогвартс. В холле нас уже ждал профессор Флитвик и очень недовольный мужчина с неприятным, каким-то рыбьим взглядом. Ужин благополучно прошел без нас, а я после свадьбы не успел перекусить и в результате был не только жутко уставший, но и голодный. То есть злой и веселый. Поэтому и не счел нужным сдерживать свой характер.
— Луна! Где ты пропадала? — воскликнул незнакомец, подлетев чуть ли не вплотную, и схватил Луну за плечо. — Мы же уже опаздываем!
Луна вывернулась.
— Никуда я с вами не поеду, дядюшка!
В бесцветных глазах Гермеса Гампа зажегся нехороший огонек.
— Да, мистер Гамп, — вклинился я. — Моя жена с вами никуда не поедет. Позвольте представиться, я Вадим Волхов. Но раз мы с вами теперь родственники, можно просто Вадим Дмитриевич!
Тот соизволил-таки сфокусировать взгляд на мне — и его узкое лицо вытянулось, глаза округлились, а челюсть отвисла, отчего большой капризный рот принял идеальную форму буквы «О», окончательно придавая сходство с выброшенным на берег лещом.
