Весь актовый зал притих, и стало слышно, как под высоким
потолком жужжит глупая муха, старательно пробивающая в пластиковом окне путь на
волю.
Дженни очень нравилось это помещение. От пола до потолка
обитое деревянными панелями, украшенное кремовыми шторками, которыми был
задрапированы не только окна, но и задник сцены, с темным и таинственным
закулисьем из бордового бархата. Ряды велюровых кресел стояли настолько плотно,
что небольшое помещение актового зала вполне могло вместить полторы тысячи
учеников школы Святого Иосаафа.
Друзья устроились в середине заднего ряда. Это был самый
темный угол, который оживлялся лишь во время школьных дискотек – кишмя кишел
уединившимися старшеклассниками.
- Поменяйтесь местами, пожалуйста, - поморщилась Соня.
- Что такое? От меня плохо пахнет? – обиделся Егор и
зачем-то понюхал подмышку.
- Хочу Курилку за бочок пощипать, - невозмутимо ответила
Соня.
- О, я польщен, - ехидно отозвался Кирилл, не отрываясь от
новенького планшетного компьютера.
- Ты работал всё лето? – спросила Соня, кивнув на
«планшетник». Кирилл поднял на нее умные серые глаза, но ничего не ответил.
Кирилл попал в школу Святого Иосаафа, получив губернаторскую
стипендию. Он был выдающимся учеником, «шарил» то ли в программировании, то ли
в математике, то ли во всем сразу. Его семья жила в Муравейнике – районе,
состоящем сплошь из многоэтажек с жуткими промазанными швами, вонючими
мусорными баками и лужами мочи в старых ржавых лифтах.
В гуще Муравейника притаилась общеобразовательная школа
№319, в которую частенько «сливали» тех, кто не тянул программу Иосаафа.
Ученики святого Иосаафа недолюбливали и саму триста девятнадцатую, и тех, кто в
ней учился, при встрече обливая их презрением. «Муравьи» отвечали взаимностью
«святошам», но не спешили применять к ним физическую силу, ограничиваясь
обидными тычками. Школы находились в состоянии холодной войны.
Из триста девятнадцатой и пришел Курилка. Все учителя пели
ему дифирамбы, называя непонятным словом «светоч», чем поначалу выводили из
себя остальных учеников: им казалось, что Курилка ничего не может сделать
неправильно. Но однажды Соня в коридоре подслушала разговор Раисы Петровны, их
классной, и завуча по воспитательной работе Ангелины Фемистоклюсовны. Ангелина
подхватила Раису под локоток и подтащила к тому углу, за которым Соня
рассматривала ногти и решала жизненно важный вопрос: прогулять ей географию или
схватить очередную двойку за отсутствие контурных карт.
- Сомневаюсь, что этот мальчик впишется в здешнюю среду, -
жарко шептала Ангелина, - вы же знаете этих детей! Они грубы, высокомерны и,
только дай им волю, тут же вызывающе дорого оденутся!..
Соня навострила уши.
- Бросьте, - сказала тогда Раиса, - вы же знаете, что парень
в той школе учиться не может. Он – разумный ребенок, и со всем справится.
Соня мысленно поблагодарила Раису и ту же записала ее в
толковые тетки. Новенький успел настроить ей интернет в телефоне и вообще очень
понравился.
Раиса оказалась права. Кирилл не лез на рожон и поначалу
держался особняком, лишь оказывая мелкие услуги тем, кто обращался: помогал
разобраться с новым девайсом или с незлобной усмешкой давал списывать
математику. Потом как-то незаметно подружился с Егором, личностью влиятельной,
стал общаться с Соней и Дженни, и его положение в школе упрочилось
окончательно.
Единственными неприятностями, которых Кирилл не смог
избежать, были стычки с Ангелиной Фемистоклюсовной по поводу курения: он уперся
рогом и заявил, что не бросит ни при каких условиях. Соня потешалась над его
привычкой и прозвала Курилкой.
Софья знала наверняка: чтобы купить планшетный компьютер,
Курилке пришлось вкалывать все лето, делать что-то очень умное и непонятное.
Например, играть на бирже. Он и сейчас двигал по тачскрину какие-то мудреные
графики.
- Доброе утро, дорогие ученики, - говорила тем временем
директриса, - приветствую вас в новом учебном году. Первоклассникам – добро
пожаловать, всем остальным – с возвращением домой! Мы рады видеть ваши
улыбающиеся лица. Я надеюсь, что в этом году мы будем учиться еще лучше.
