Александр укоризненно перевёл взгляд на молодого богатыря:
– Вот только не надо раньше времени победу праздновать. Как бы там ни было, враг неглупый и очень сильный. Сражаться они умеют и трусами никогда не были. Так что битва будет нелёгкая. Но мы ведь за свою землю сражаемся, правда?
– Правда! – вразнобой, но почти хором отвечали дружинники.
– А стало быть, правда – опять за нами быть должна. С вечера и займём места, кому где быть надлежит, чтобы утром враг ничего не разобрал и не заподозрил. А сейчас пошли-ка к часовне походной. Монахи всенощную отслужат, молебен, ну, не грех будет и несколько часов отдохнуть… Пошли с Богом!
Предположение Александра оправдалось.
Расположившись со своим резервным полком на высоком выступе, над берегом, князь Александр наблюдал, как к выстроившимся на берегу русским войскам приближается немецкий пеший строй.
– Так и есть – «свиньёй» идут, – проговорил князь стоящим позади него Сбыславу и Саве. – И радуются небось, на наших глядя. Думают, что мало нас!
– А на берегу-то, гляди! – воскликнул Сава. – Орган этот свой поставили и монашка посадили. И он знай пиликает!
Князь пожал плечами:
– Ну а мы под дудки наши воевать любим. Каждому – своё. Главное, нам нашей силой да умом над их силой верх взять. А ещё хорошо бы на лёд их выманить.
– И что с того, если выманим? – усомнился Сбыслав. – Лёд весенний, худой. Как бы с немцами вместе не потопнуть!
Александр рассмеялся:
– Видал я однажды, что бывает на тонком льду с этими рыцарями… Сравни – сколько на нас железа и сколько на них! Хотя… – Он обернулся к Сбыславу. – Тебе, Сбыско, может, на лёд лезть и опасно: ты сам как конь рыцарский!
– А ты легче, что ли? – всерьёз обиделся могучий богатырь. – Где все драться станут, там и я. А дальше – всё в руках Божиих!
– Боже, рассуди! – широко перекрестясь и подняв руки к небу, воскликнул Александр.
Музыка звучала с той и с другой стороны. С одной стороны – орган, с другой – дудки, к которым присоединялось пение пришедших с войском православных монахов.
Железный клин рыцарского войска неспешно и мощно надвигался на застывший в пешем строю русский отряд. Первые лучи восходящего солнца сверкали на шлемах рыцарей, на остриях копий и на лезвиях их обнажённых мечей. Укреплённые на шлемах разноцветные перья колыхались на ветру. На белых плащах чернели равносторонние кресты – символ Ливонского ордена.
Александр следил за движением «свиньи» с высоты берега. Его лицо оставалось спокойно, только глаза были полны огня.
Железный строй становился всё ближе к русскому войску. И тогда вперёд выступили русские лучники, стрелы дождём посыпались на ливонцев. Стальные наконечники скользили по броне, не причиняя рыцарям вреда. И только те стрелы, что перелетали за спины первых рядов, ранили нескольких кнехтов. Но «свинья» продолжала своё движение.
Лучники, словно видя малую уязвимость противника, начали медленно отступать.
Рыцарская конница тут же перешла с медленной рыси на стремительный галоп – войско устремилось вперёд.
Теперь уже русские лучники и копейщики откровенно обратились в бегство. Рыцари, как будто даже удивлённые такой податливостью противника, пришпорили коней. И лишь когда русские перед самым их носом разбежались в стороны, увидели перед собой высокий лесистый берег.
– Что это?! – вырвалось у одного из атакующих. – Словно крепостная стена…
– Да не стена, а просто обрыв берега! – воскликнул то ли с досадой, то ли с восхищением Карл фон Раут, скакавший в первых рядах атакующих. – Нет, это гениально!
– Ты про что, Карл?! – резко осаживая коня, чтобы не ткнуться прямо в берег, прорычал другой рыцарь.
– Я про князя Александра! Кто-то, помнится мне, назвал его мальчишкой…
Строй рыцарей сломался, их ряды смешались. И тогда справа и слева ураганом вынеслась и ринулась в атаку русская конница. Немецкая «свинья», рыцари и состоявшая из кнехтов пехота оказались словно бы зажаты между конным строем русских.
Закипело сражение. Крики, звон оружия, конский храп, мелькание металла в лучах восходящего солнца. Падали раненые и убитые. Сверкающие на солнце лезвия рассекали стальные шлемы. Окровавленные тела бились на снегу.
