Все молчали. Только Карл фон Раут решился возразить:
– Великий магистр, прости, но, по-моему, ты совершаешь ошибку. Сейчас не то время, когда стоило бы начинать долгую и разорительную войну. Я много слышал об этом молодом князе. Его не разбить одним ударом. И хотя сил у нас больше, он может победить… Сейчас в русских землях хозяйничают татары, но, разделавшись с русскими, они придут к нам, в Европу! Разве не лучше сейчас не ссориться с могучим русским князем, а объединиться с ним?
Магистр резко обернулся:
– И это говоришь ты, Карл фон Раут, отважный рыцарь?! Ты призываешь меня отступить перед мальчишкой?!
Рыцарь ответил уже резко:
– Шведский ярл Биргер тоже его так называл. И чем всё кончилось? Ты хочешь, чтобы Александр и тебе показал, какой он «мальчишка»? Ну-ну! Мы пойдём с тобой в бой, потому что присягали ордену, но вряд ли это – хорошее решение, Дитрих!
– Не будь ты мне роднёй и не знай я тебя как одного из самых отважных рыцарей… – начал было магистр.
Но его перебил раненый рыцарь, с которым он только что говорил:
– Карл фон Раут прав, магистр. Я видел князя Александра в бою, я с ним сражался. Лучше бы иметь его не врагом, а союзником, и никакой трусости я в этом не вижу.
Не зная, что ещё сказать, магистр развернулся к выходу и бросил уже в дверях:
– Мы выступаем завтра!
И завтра наступило.
Князь Александр с группой преданных дружинников, среди которых были и его друзья, пятеро героев Невской битвы, осматривал берег и широкую заледенелую озёрную гладь. Апрель был холодный, в лесу едва начали появляться проталины, а Чудское озеро было целиком подо льдом, и снег лежал на нём ровной гладью. Лишь слегка синеватый оттенок этого холодного покрывала подсказывал опытному глазу, что и лёд, и снег уже не зимние – они начинают подтаивать.
– Ну что? – обернулся наконец князь к своим воинам. – Хорошее место для сражения. Верно?
– Место подходящее, – одобрил могучий Сбыслав Якунович. – Главное, вон, выступ береговой высокий. Его Вороньим камнем зовут. Тебе, Александре, оттуда удобно смотреть будет и битвой командовать.
– Ну, я не только командовать собираюсь! – покачал головой князь. – А выступ, ты прав, Сбыско, очень нам поможет. Смотрите!
Александр подобрал какую-то палку и принялся чертить ею на снегу, объясняя товарищам свой замысел:
– Немцы вот отсюда пойдут. Разведчики видели днём их полки, так что мы можем не сомневаться – они идут именно так. Я думаю, они хотят выйти на широкое пространство, чтобы использовать свою силу и своё построение.
– А то мы не знаем, как они строятся! – пожал плечами Сава. – Клином они построятся. У нас этот их клин «свиньёй» зовут – потому как толстый и тупорылый. Рыцари впереди, кнехты – позади, а конница – по бокам.
Александр через плечо глянул на своего друга:
– Я и не сомневаюсь, Сава, что про «свинью» все наши знают. Вот этой самой хрюшке и нужно много места для битвы. А ткни её пятачком в какое-нибудь препятствие, тут и вся её сила кончится.
– И куда ж ты её ткнуть думаешь, княже? – как обычно, проявил нетерпение Миша.
Александр улыбнулся:
– А вот смотрите! – он оторвался от своего рисунка и вытянул руку в сторону берегового выступа. – Выступ, как видите, не так уж и высок. Если перед ним поставить строем несколько рядов воинов с поднятыми копьями, а за ними – лучников, то из-за этого строя, да ещё на рассвете, немцы вряд ли разглядят уступ. Пойдут на наш отряд, тот станет отступать, а потом уйдёт в стороны. И «свинья» уткнётся рылом в берег! Справа и слева от берега я по две дружины поставлю, а сам с конным отрядом действительно с Вороньего камня глядеть буду. И как только разгорится сеча, мы вмиг в обход поскачем и ударим по ливонцам со свежими силами. Вряд ли они такой замысел разгадают – с ними никто так ещё не воевал.
– Мне нравится! – искренне обрадовался Яша Полочанин. – Это как зверя на приманку выманить! И хитёр же ты, княже!
– Не хитёр он, а умён! – поправил Сбыслав. – И ещё ведь помнить надо, что против оной «свиньи» мало кому устоять удавалось, так что они будут думать: вот сейчас и победим! А мы их уж угостим от души!
