В огромном зале с высокими стрельчатыми окнами собралось несколько десятков людей.
Рослый рыцарь в бархатном тёмном камзоле, с цепью магистра на груди, поднялся со своего места, обводя собравшихся взглядом, и начал говорить:
– Братья-рыцари и вы, добрые епископы, духовники Ливонии и Ливонского ордена! Я, Дитрих фон Грюнинген, магистр ордена, собрал вас здесь ради решения самых важных для нас задач!
Вы все знаете о жестоком и позорном поражении, которое потерпели шведы на берегу Невы от русского князя Александра.
Среди собравшихся пронёсся лёгкий ропот.
– Тише! – возвысил голос магистр. – Что случилось, то случилось, и раз Господь это попустил, значит, на то были причины. Главная причина – гордыня и нетерпение, которые проявил шведский ярл Биргер. Он не стал ждать нашей помощи, не согласовал с нами боевых действий, самонадеянно решив, что у него много войск и он сам в силах справиться с князем, который уже доказывал свои силу и отвагу не раз. Чего стоит только его участие шесть лет назад в разгроме ордена меченосцев! Многие говорят, что его отец, князь Ярослав, не сумел бы победить без своего могучего сына, и я склонен в это верить.
– А ему тогда было четырнадцать лет! – заметил один из рыцарей. – Глупо было бы недооценивать его сейчас.
– Я именно об этом и говорю! – Лицо магистра внешне остаётся бесстрастным, и только блеск в глазах выдаёт возбуждение. – Мы с вами начинаем крестовый поход и должны знать своего противника и трезво его оценивать. Тем более что ярл Биргер не подумал о том, скольких врагов нам необходимо победить…
Вам, братья мои, предстоит биться безжалостно с язычниками, будь то ливы, эсты или славяне. И особенно – с русскими еретиками – самым опасным и сильным нашим противником. Ибо русы имеют склонность помогать и эстам, и литовцам, и ливам. Мы должны сокрушить оплот их сопротивления, русские крепости на границах с Ливонией – Изборск и Псков. Шаг за шагом продвигаясь вглубь русских земель, построим там крепкие замки. И мы добьёмся этого своим мечом! Действовать надо без пощады, чтобы никто не посмел поднять оружие против рыцарского воинства.
Со своего места поднялся ещё один рыцарь:
– Рыцарям Ливонии будут помогать многие епископы. Нам следует также собрать под крестоносные знамёна покорённых и крещёных язычников…
Фон Грюнинген улыбнулся в ответ на эту пылкую речь:
– Андреас! А не убеждались ли мы уже много раз, что язычники, будь они хоть трижды крещены, всегда готовы предать и бросить нас в трудный момент?
– Это так, Дитрих! Но на то я и вице-магистр, твой первый помощник, чтобы предвидеть такую возможность. Этих людей следует всегда держать в страхе, дабы они не уклонялись от сражений. Особенно от сражений с русскими!
Магистр кивнул:
– На это мне нечего возразить. Верю – Бог нам поможет!
– И не только Бог! – негромко произнёс подошедший к магистру епископ. – Во Пскове, как мне донесли, есть неглупые люди из тамошней знати… Так вот – они готовы убедить население города впустить нашу армию за городские стены. Разумеется, это должно быть им выгодно!
– Разумеется! – оборачиваясь к епископу и с трудом скрывая брезгливую гримасу, кивнул магистр. – Предательство отвратительно, не так ли? Но глупо не воспользоваться им, если оно оказывается нам выгодно.
…Спустя несколько дней гонцы известили князя Александра о том, что несколько предателей-бояр тайно впустили во Псков вражескую армию.
– Бесчинствуют бусурмане, что твои татары, князь-батюшка! – с волнением говорил гонец. – Людей на площади сгоняют, священники ихние проповедуют от веры православной отказаться. Народ противится, так хватают кого ни попадя, бьют, а то и смерти предают! Наших священников да монахов лютой казни предают…
Слушая гонцов, князь Александр, не скрывая охватившего его гнева, сжимал кулаки, его глаза горели гневом.
Спустя несколько часов он вбежал в свою горницу. Будто тигр, заходил взад-вперёд, не выдержав, налил в чашу вина, выпил глоток, но затем отшвырнул чашу в сторону.
