Вскоре после этой беседы проповеди в католических храмах зазвучали с новой силой.
– Само Небо ныне подтверждает нашу правоту и указывает нам, куда должны направиться наши рати. Вестник указывает нам дорогу: на восток! На востоке наши враги, на востоке обитают племена, отрицающие нашу святую веру! Собирайтесь же с силами, братья! Отправляйтесь в священный поход, и Небо отблагодарит вас! Его святейшество прислал с братом ордена иезуитов Дамианом буллу, в которой заранее отпускает грехи всем участникам похода против еретиков! Те же, кто падёт в битве, сразу переступят порог рая! Но мы верим, что большинство останутся живы. Наши силы велики, и Господь с нами! – вещали священники.
Толпа в храме после таких слов обычно оживлялась. Хотя по-прежнему сколько-то сомневающихся находилось.
А проповедник продолжал:
– Записывайтесь в воинские дружины все: купцы, ремесленники, крестьяне! Вы послужите Божьему Промыслу и к тому же приумножите свое имущество: вы сможете взять немалую долю из общей добычи и разбогатеете!
Шёпот усиливался. Люди всё больше оживлялись.
В том же Стокгольме, жителей которого так напугало явление хвостатой звезды, многие всерьёз обсуждали возможные выгоды от войны:
– Ну, если обещают деньги, так можно и рискнуть – пойти войной на Гардарику.
Какой-нибудь разумный горожанин чаще всего возражал:
– А по мне, так всё равно страшно! Русские – отчаянные воины. Вот с финнами, например, я воевать пойду – что они против нас? Или карелы… Запишусь к тем, кто пойдёт на финнов.
– Но Гардарика богаче! Что мы, трусы, в самом деле? Надо воевать – значит, надо.
– Если только комета и вправду указывает нам путь войны…
– Но ведь сам папа говорит…
Проповеди производили впечатление. Многие рыцари и простые миряне внимательно слушали своих пастырей.
А рыцари уже собирали свои дружины. Полки шведов и немцев вооружались, готовясь к войне.
В стокгольмской гавани, у причалов стояло огромное число кораблей, готовых к плаванию. У некоторых даже заранее распустили паруса, хотя погода стояла ветреная и слишком ретивые капитаны рисковали повредить свою оснастку. К бортам судов были приставлены трапы и сходни.
Несметная толпа целыми днями заполняла берег и причалы. Рыцари и воины, шведские и датские, получали благословение на боевой поход у стоящих на причалах в окружении свиты епископов. Часть этих епископов первыми поднимались на корабли, неся впереди кресты и хоругви.
Простые воины были взволнованы предстоящим крестовым походом. В счастливое возвращение со сказочными богатствами верили не все.
Одними из первых вышли из гавани и двинулись в открытое море корабли шведского ярла Биргера.
Балтийское море, которое редко бывало спокойным, в эти дни, в дни боевого похода на Русь, разбушевалось всерьёз. На штормовых волнах взлетали, ныряли, раскачивались корабли. Наполненные штормовым ветром паруса вздувались, мачты скрипели. Но зато караван Биргера двигался быстро.
Небольшая каюта на корабле ярла всю дорогу служила для собраний, на которых обсуждались предстоящая высадка и будущий бой. Вокруг стола толпились по несколько человек, все в боевых доспехах, лишь один – в сутане католического священника. Это был один из епископов, отправившихся в боевой поход вместе с войсками.
На столе, привинченном к полу, чтобы он не упал во время качки, была разложена карта, которую пришлось придавить кинжалами и чернильницей. Но кинжалы нередко соскальзывали со стола на пол, а чернильницу пришлось опорожнить, не то на карте вскоре ничего нельзя было бы разобрать.
Обсуждая со своими рыцарями предстоящие события, ярл Биргер стоял над картой и водил по ней рукоятью кинжала:
– Мы идём вот сюда: к устью реки Невы. Войдём в неё и пристанем вот здесь. Отсюда нам будет открыт путь на Новгород. У меня достаточно большое войско, чтобы сокрушить сопротивление князя Александра и его дружины. Ему неоткуда ждать помощи: если бы кто из русских князей и захотел к нему присоединиться – им не до того: Гардарика разорена и опустошена с юга и с востока полчищами татар. Сам Бог велит нам этим воспользоваться.
Священник осторожно возразил:
