– Я к тебе скачу от самой Старой Руссы, княже! Бесчинствует на наших землях литва окаянная! Жизни от них не стало.
– На мгновение он умолк, и князь поторопил его:
– Говори, говори! Почто замолчал-то?
– Многое ты наверняка уже знаешь, великий князь. Разорили литовчины всю нашу вотчину. Князя Полоцкого Брячислава из его удела изгнали, он вот уж год, как в Торопце ютится. Сёла русские разоряют одно за одним. Даже в полон уводить стали, что твои татары! А третьего дня напали на Старую Руссу. Большой ратью пришли, много русской кровушки пролили!
Ярослав с такой яростью ударил кулаком по свободному краешку стола, что сложенные на нём мечи зазвенели. Один из мечей даже упал, воткнулся в пол и задрожал, как попавшая в цель стрела.
– Литовцы взяли Старую Руссу?! – взревел князь. – Совсем страх потеряли?!
– Нет, великий князь! – резко возразил воевода. – Не осрамились мы перед Богом и перед тобой. Отбили их от города, хоть они трижды на приступ шли. Нагло пёрли, однако же дрогнули. Литва не немцы, в битве не так тверды, да и храбрости у них маловато. Пришлось наглым литовчинам отступить. Но, отступая, они кричали, что вскоре вернутся. Мы хотели было в погоню пуститься – они ведь на юг отступают, там места болотистые – быстро не уйдёшь. Но мало нас. А ну как мы город покинем, а тати окаянные в обход вернутся, и что тогда со Старой Руссой станет? Вот я и прискакал к тебе с челобитной… Помоги! Проучи недругов, чтоб не лезли они к нам более!
Ярослав с силой вырвал свиток у воеводы, развернув, принялся читать. Затем бросил сквозь сжатые зубы:
– Думаешь, значит, Ростиславе, недалеко они отступили?
– Думаю, нет. Может, и не собираются возвращаться в свою крепость. Хотят только, чтоб мы успокоились. А сами вновь нападут вот-вот. Вишь ты, нагло вопили: мол, куда вам деваться, всё едино ваш город возьмём! Покуда пытались на стены влезть, герб свой поганый нам на ворота привесили! Я сорвал, да вот – тебе привёз. Чтоб знал ты, как они обнаглели!
Воевода кинул на стол, поверх оружия скомканный кусок разрисованной ткани. Ярослав, схватив его, не расправляя, подкинул вверх и, пока тряпка взлетала, вырвал воткнувшийся в пол меч и на лету разрубил вражеский герб на три лоскута. Один из них отлетел к дверям, и его подхватил входящий в палату князь Александр.
Он и вправду стал уже совсем огромного роста и могучего сложения, настоящий богатырь. Чтобы войти через не такие уж низкие двери, ему потребовалось не только пригнуть голову, но и самому нагнуться.
– Что стряслось, князь-батюшка? Я снизу голос твой услыхал. Заспешил узнать, об чём гневаешься, вхожу, а тут тряпки какие-то летают… Ты что – остроту меча нового проверяешь? Так Василько-кузнец тупых мечей не куёт!
– Не до шуток, сыне! – с той же яростью в голосе отвечал князь. – Вновь нам с тобой в поход сбираться надобно.
Александр не удивился. Только спросил, пытаясь рассмотреть кусочек рисунка на обрывке ткани:
– Немцы?
– Литва.
– Понятно! Когда отправляемся, батюшка?
– Нынче же. Скликай дружину свою, а я своей приказ отдам.
Александр кивнул:
– Мы не задержимся.
И вновь пригнувшись, вышел.
Воевода Ростислав не ошибся в своём предположении.
Посланные Ярославом разведчики вскоре донесли, что севернее Торопца сквозь заболоченную рощу скачет литовская рать. Её нетрудно было увидать издалека. Половина деревьев стояли в воде, и брызги летели от всадников в разные стороны. Впереди отряда скакал литовский князь в богатых рыцарских доспехах.
Ехали воины, не спеша, уверенные, что никто их приближения не видит.
Но вот их догнал стремительно скачущий всадник, тоже в литовских доспехах. Настиг отряд и, торопя коня, догнал князя и нескольких едущих впереди рыцарей.
– Скорее! – кричал он. – Нужно ехать скорее! Князь!
Тот обернулся:
– Что такое?
– Русские нас догоняют!
Князь довольно ухмыльнулся:
– А! Ухватили приманку! Ну, сейчас мы их прямо здесь и утопим, а потом вернёмся, и город будет наш!
Но догнавший отряд разведчик отчаянно замотал головой:
– Нет! Это не отряд из Старой Руссы… Скачет очень большая рать. Это – князь Ярослав Новгородский со своим могучим сыном. С ними нам не справиться!
