– Так он, значит, вернётся к себе в Полоцк? – спросил Александр.
– Уж не знаю! – Ярослав Всеволодович после новой большой победы явно был настроен весело. – Думаю, попробует, хотя на большой престол всегда охотники находятся. Главное, что теперь там – снова русская земля, сыне. Не отставай, не отставай! Так рядом в город и въедем. Пускай видят, что теперь мне есть кому престол новгородский передать.
Александр удивлённо посмотрел на отца:
– Передать престол? С чего это?
– Я так решил. – Ярослав глянул на сына серьёзно, хотя в его глазах пряталась улыбка. – Ты в двух больших битвах доказал, что княжить не менее моего достоин. А я от несносных новгородцев давно отдохнуть хочу!
– Да полно! Отец… – Александр пришёл в недоумение.
– А то ты не слыхал, сыне? – рассмеялся князь. – Меня на княжение в Киев зовут. Вот и отправлюсь, а на стол новгородский тебя посажу.
Дружина въехала в распахнутые ворота. Толпа празднично разодетых горожан расступилась. Отовсюду слышались радостные возгласы. Под перезвон колоколов навстречу князьям вышли священники в праздничных ризах и князь Брячислав.
Ярослав и Александр спешились. Их коней тотчас взяли под уздцы княжеские слуги.
Священник, не сдерживая радостной улыбки, благословил приехавших. Те в ответ низко поклонились. Следом за князьями сёдла покидали и ратники.
– Здрав буди, князь Ярослав Всеволодович! – С искренней радостью Брячислав обнял великого князя. – А этот великан кто же? Неужто сын твой Александр уже таков?
– Таков и есть! – воскликнул Ярослав. – И воин не хуже меня стал! Сыне, обнимись с князем!
Александр не без смущения принял дружеские объятия Брячислава.
Толпа между тем продолжала шуметь. Волнуясь, она увлекала князей к широко раскрытым воротам княжеского двора. Хоть сам терем и был достаточно скромен, куда проще новгородского и переславского княжеских теремов, но видно было, что князь Брячислав твёрдо вознамерился встретить и принять Ярослава и его сына как можно торжественнее. Двор заполняли немногочисленные бояре и слуги.
Навстречу гостям вышли и родственники Брячислава. Первой подошла и встала позади мужа княгиня, статная, красивая женщина лет тридцати. Следом показалась девочка, наспех поправлявшая на голове зелёный цветастый платок.
– Гостями моими будьте! – Брячислав вёл Ярослава под руку, глядя то на него, то на слегка отставшего от смущения Александра. – Вот дом мой. Хоть и тесноват, вам в нём лучшее место отвожу за одну честь принять вас! Это княгиня, жена моя любезная. А это – моя дочь, княжна. У тебя, Ярослав Всеволодович, сын Александром наречён, а моя дочка в крещении Александра.
Княгиня и княжна, сделав каждая шаг вперёд, низко склонились перед гостями. Потом обе выпрямились, и тут князь Александр рассмотрел юную княжну – она оказалась очень близко от него. И юноша внезапно понял, что его смущает её взгляд.
Александре (об этом Ярослав уже сказал сыну) должно было вот-вот сравняться одиннадцать лет, но даже сейчас легко было понять, что девочка растёт красавицей. Когда она выпрямилась после поклона, её озорные синие глаза встретились с глазами князя Александра. На какой-то момент оба перестали видеть всё и всех остальных: он видел её, она – только его…
Потом в трапезной княжьего терема дружно пировали хозяева и гости. Поднимались чары, кто-то что-то говорил. Но Александр не слышал ничего и почти ничего не видел. Перед ним всё время было личико юной Александры, хотя её в палате не было – она ушла…
Ярослав Всеволодович наклонился к сыну, шепча ему на ухо:
– Ну так что же? Сосватать или как?
– А?! Что?! – вдруг пришёл в себя молодой князь. – Кого?..
– Княжну маленькую. Если понравилась, так и сосватаю за тебя. Хочешь?
Александр ошеломлённо смотрел на отца. И не справившись с собой, прошептал в ответ:
– Хочу… Стой, батюшка! А она? Она-то захочет ли? Супротив её воли не стану!
Князь Ярослав улыбался:
– Да что ты понимаешь! Только воевать пока и научился! Или не видел, как она на тебя глядела?
Александр совершенно искренне возмутился:
– Всё я понимаю! А она… мала же ещё…
Но отец, то ли после не единой уже выпитой чары, то ли просто от доброго настроения, продолжал подшучивать над смутившимся сыном:
