– Кто такие?
– Что надобно?
Всмотревшись, Александр различил двух мужиков, в кафтанах с поднятыми воротами, в войлочных шапках-колпаках. Они несмело переминались с ноги на ногу, глядя исподлобья на подошедших к ним дружинников.
– Крестьяне мы тутошние, – произнёс наконец старший.
– Какие такие тутошние? – негодующе воскликнуд присоединившийся к караульным Митрофан. – Нет же во всей округе жилья. Мы всё обсматривали. Откуда ж вы взялись?
Другой крестьянин, помоложе, постарался растолковать:
– Так мы ж… это… Мы за лесочком вон этим, в землянках живём. Деревня там у нас была, её татары давно уж пожгли. А мы остались. Податься-то некуда. Вот землянок нарыли.
Старший вновь подал голос:
– А что, правду у нас говорят, будто с вами сам князь Александр Ярославич едет? Невский?
– Правду, – возвысил голос Александр. – А что? Зачем я вам надобен?
Мужики то ли изумлённо, то ли испуганно смотрели на князя. Потом боязливо подступили ближе и, стащив с голов свои колпаки, принялись кланяться:
– Светлый князь, не гневайся!
– Что прийти посмели, не серчай!
Александр в недоумении пожал плечами:
– Пока не на что серчать. Сказали б, что вам нужно, для чего на ночь глядя непременно князь потребовался? Обидел кто?
Старший крестьянин, воодушевившись таким спокойным началом, воскликнул:
– Так эти ж – мудрячинские… они вот и обидели!
– Кто такие мудрячинские? – нахмурился Александр Ярославич. – Толком сказать можете или как?
Младший начинал, торопясь, рассказывать:
– Две деревни тут у нас, недалече. Обе по землянкам селятся, домов не осталось. Мы, значит, из деревни Луковино, а подалее ещё Мудрячино есть. А поле-то ячменное у нас на две деревни одно.
Крестьянин, смутившись под пристальным взглядом князя, запнулся и умолк. Александр вздохнул:
– И что ж замолчал? Не клещами ведь тяну, добром спрашиваю. Чего ж молчите? Про поле я понял. Но пришли-то вы с чем?
И тут оба мужика будто по команде, плюхнулись перед князем на колени.
– Не гневайся, княже! Рассуди!
– В чём? – Кажется, Александр и вправду начинал гневаться.
– Да с мудрячинскими рассуди нас! – привставая с колен, воскликнул старший. – Вишь, собрали мы урожай. Татары приехали, ясак свой забрали. Уехали. А тут мы вдруг да узнаём, что с Мудрячина они вдвое меньше нашего взяли! Дескать, взяли девку одну в полон в свой да мальчонок двоих увели. Те, мудрячинские-то, было противились, но после сами ж с ними сторговались.
– Сами детей и девицу им отдали? – ещё больше хмурясь, спросил князь.
Мужики дружно закивали. Младший подхватил:
– Ну да! Вот хлеб свой и сберегли! А нам как быть?! У нас девок на выданье нынче нет, мальцов тоже. Откупиться нечем. А хлеб-то есть и нам надобно! Татары ж мало оставляют! Мы к мудрячинским мужиков послали, чтоб, значит, оне нам часть доли нашей вернули – их-то ясак меньше вышел! Так не дали ничего, а посланных палками отлупили!
Старший вновь встрял в рассказ:
– Ну, стало быть, мы, луковинские, в обиде стали на мудрячинских. И тут слух прошёл, что ты из Орды через наши места едешь, великий князь, государь Александр Ярославич. Ну, мы и решили тебя попросить… Повели мудрячинцам с нами хлебом поделиться! Кто ж виноват, что нам в полон отдать уже некого…
Младший добавил:
– А мы соседям пригрозили: не поделитесь, так мы вам на другое лето ваш урожай пожжём! Во как!
Александр отставил в сторону миску, из которой до того ел, поднял на крестьян тяжёлый взгляд, от которого те невольно отстранились, продолжая стоять на коленях.
– Как же вы им сожжёте урожай? – медленно спросил Александр. – Если у вас поле одно? А?
Старший крестьянин пояснил:
– Поле-то, княже, одно, да по нему межа проложена. Половина ихняя, половина, значит, наша.
Дружинники князя, столпившись вокруг, молча слушали. Лица большинства были так же мрачны, как и лицо Александра.
– А если, – столь же медленно продолжал князь, – вы, к примеру, соседям поле подожжёте, а ветер вдруг да в вашу сторону подует? И тот урожай погорит, и этот. И тогда что? Ну, отвечайте!
Оба крестьянина смущённо молчали, потерянно переглядываясь.
– Соседей ваших я ни осудить не могу, ни уж тем более одобрить, – продолжал Александр. – Бог им судья за то, что они детей своих на хлеб обменяли. Может, и правда, посчитали, что им без этого зиму не пережить – год был тяжёлый, урожай скудный. Но только раз уж они такой безбожной ценой от татар откупились, то вам ничего не должны! Поле у вас общее, беда – тоже общая. Как у нас у всех, у всей Руси великой. И по беде межу не проведёшь – всё равно на всех одна останется! В одной нужде живём, одну напасть делим. А вы? У соседей оторвать норовите, а если не оторвётся – хлеб им спалить! Пускай хоть и ваш погорит, лишь бы их без хлеба оставить? Да вы кресты-то носите али как?!
