Оба мужика поспешно запустили руки за воротники, вытаскивая шнурки с нательными крестами, и затрясли ими, испуганно вытаращив глаза.
– Мы… Княже… да как же?! – шептал старший. – Как же без креста-то?
– А без любви как?! – Александр встал, нависая громадой своего роста над испуганными селянами. – Как вы живёте, а?! Вся Русь-матушка ныне стонет под игом вражьим, слезами пополам с кровью обливается… Обездолены мы, ограблены, унижены и вынуждены это терпеть. Я, князь великий, шведов да немцев в прах разбивший, на поклон в Орду езжу! Зачем?! Для русских людей милость выпрашивать да веру нашу православную от поругания отстаивать! Не ради ж себя – что мне, в бою погибнуть бы не хотелось?! Тут и слава, и честь, и Царство Небесное – ведь честно голову-то сложил бы! Нет, кланяюсь хану, как те дети, коих в рабство их же родители продали… А вы таких же русских людей, обездоленных и ограбленных, ненавидите… А они вас! Что ж это?! Что?! Неужто не понять всем вам: будем розны, будем жить, друг друга не любя, хлеб друг у друга отбирая, не видать нам свободы, не видать избавления! Божья кара так на нас и будет…
Крестьяне, дрожа, крестились, расширенными глазами снизу вверх глядя на князя.
– Помилуй, великий княже! – прошептал младший.
– По неразумению поступили! – подхватил старший. Бес попутал!
– Бес тех одолевает, кто ему покоряется! – Александр провёл рукой по лицу, с трудом успокаиваясь. – Возьмите вот – у тех же татар на хлеб сменяете.
Он снял с мизинца золотое кольцо и сунул одному из крестьян.
– А этот отдать не могу! – князь тронул перстень Менгу-Тимура, их у него было всего два. – Ханский подарок. Узнает хан, на всю Русь из-за меня разобидится. И ступайте себе.
Крестьяне поспешно поднялись с колен, спотыкаясь, едва ли не бегом удалились. Но, отойдя на порядочное расстояние, младший остановился и обернулся. Робко проговорил:
– Свет Александр Ярославич! Почто ж ты будешь в шатре-то ночевать? У нас заночевал бы! В землянках мы очаги сладили, тепло… Может, к нам поедешь?
– Да! – подхватил старший.
– Благодарствуйте! – Александр слегка наклонил голову и, опустившись на седло, с которого вскочил, взялся за остатки остывшей похлёбки. – У нас вон костры, нам тоже тепло. Идите, идите! И помиритесь с соседями.
Провожая ходоков глазами, Митрофан покачал головой:
– Так вот и живём: поганые у Руси на хребте сидят, а мы промеж собой грызёмся…
– То-то и оно! – глухо ответил князь. – Как пришли татары, князья объединиться не пожелали, друг друга поддержать – порознь сгинули. Селяне хлеба поделить не могут, хоть уж и делить-то нечего! Гляжу вот и думаю: не такие ведь мы! Не такие! Были б такими, уж ничего бы от Руси не осталось… Умеем ведь и любить, и помогать друг другу, и жертвовать… С чего ж вдруг откуда-то злоба лютая всплывает?! А, Митрофанушко?!
Митрофан невесело усмехнулся:
– А то ты, княже, позабыл, что обычно плавает-то? А что плавает, то всегда и виднее…
Глава 11
Поиски отравителя
Между шатрами проносится всадник. Летит, минуя стражу, которая его не задерживает, лишь недоуменно смотрит вслед. Следом за ним несутся ещё двое – Сава и Эрих. Они преследуют беглеца. Их тоже не останавливают.
Беглец, одетый по-татарски, изо всех сил погонял коня, но преследователи не отставали. Однако сильно сократить расстояние им тоже не удавалось. Русский и немец обменялись взглядами, и Сава отцепил от седла аркан. Раскрутив над головой, бросил, и петля прочно захлестнула туловище беглеца. С коротким криком тот вылетел из седла и покатился по земле.
Покуда преследователи не подскакали ближе, татарин, привстав, вытащил нож и пытался перерезать верёвку, которую Сава натягивал всё туже.
Эрих на скаку ударил пленника кнутом по руке, тот с воплем выронил нож, но вновь за ним потянулся.
Немец осадил коня, соскочил с седла и, бросившись к татарину, прижал его к земле.
– Что вам надо? – визжал тот. – Что вам надо, русские?! Я ничего не знаю! Я не лекарь и не знахарь!
– А я не русский! – ответил Эрих. – Однако по-русски говорю. Вот и по-татарски тоже, ты же меня понимаешь… И ты не лекарь, но умеешь готовить снадобья и знаешь свойства трав. Это я не от одного человека слышал. И слышал, что несколько дней назад один из живущих в Орде приезжих купил у тебя яд. Кто купил?
