Это чувство наполняло собой все судно. Джек Сибрук, один из шестидесяти шести приглашенных американской стороной на борт «Конституции» гостей, уже имел опыт пересечения Атлантики, однако ему еще ни разу не доводилось получать перед отплытием такую уйму подарков. Вино, которое обычно дают в дорогу тем, кто путешествует морем, является старой традицией (таким образом принято желать приятного путешествия, а к тому же, бутылочка-другая всегда пригодится, чтобы завязать дружбу с кем-нибудь из пассажиров). «К тому времени, как я взошел на борт, у двери моей каюты уже было сложено по меньшей мере сорок ящиков с вином, — вспоминает Сибрук. — Там было шампанское, бургундское — все что душе угодно».
Всю дорогу Сибрук только тем и занимался, что пил сам и щедро угощал остальных до самого Монако, и был вознагражден, послав через весь зал бутылку шампанского тому столику, за которым собрались симпатичные журналистки. Одна из них была Элизабет Туми, представительница агентства ЮПИ, ставшая спустя шесть месяцев миссис Джек Сибрук. Вернувшись назад в Америку, Сибрук обнаружил, что приглашен на званый обед в компании «AT&T». Сам Сибрук был директором отделения компании «Белл» в Нью-Джерси и поэтому засучив рукава взялся за составление отчета о состоянии дел. Однако, прибыв на обед, он обнаружил, что приглашен развлекать совет одной из крупнейших корпораций Америки, желавшей услышать рассказ о свадьбе Грейс Келли, что называется, из первых уст.
Вся страна еще долго не могла стряхнуть с себя волшебные чары. На Бродвее Этель Мерман в течение нескольких месяцев выступала в «Удачной охоте» — на скорую руку состряпанной сказочке о том, как богатая невеста из Филадельфии, на которую свысока смотрит местная аристократия, в конце концов покоряет сердце средиземноморского принца. Модные журналы пытались проанализировать образ Грейс Келли, магазины же старались его продавать. Эн-би-си добавила монакское время к своим часам в штаб-квартире в Радио-Сити, а кроме того, на протяжении двух недель знакомила телезрителей и радиослушателей с историей и культурой княжества. Грейс Келли стала для Америки символом опрятной и ухоженной барышни из дома по соседству с вами, и поэтому не удивительно, что вся страна, посчитав себя за соседку, желала принять участие в празднестве. «Грейс, — писала Ма Келли в заключительной десятой статье, — является ярким примером того, что мы за люди в нашей стране и во что мы верим. В некотором роде, ее история — еще одно подтверждение американской мечты. И если Грейси сумела найти себе принца, то это по силам каждой американской девушке».
Если учесть число молодых незамужних американок брачного возраста на 1 января 1956 года и число свободных принцев, это заявление, с точки зрения статистики, не выдерживает никакой критики. По правде говоря, Грейс Келли ухватила одного из тех немногих холостяков середины пятидесятых, кто, кроме имени, обладал еще и более или менее значительным кусочком суши. Но Ма Келли явно парила на крыльях мечты. В любой романтической истории наступает момент, когда Принц Очарование подает руку Золушке, и именно этому моменту Грейс придала особое правдоподобие. Мифы перестают быть выдумкой, если воплощают в себя ценности, милые сердцу тех, кто в них верит. Вот почему Америка периода «холодной войны» с радостью позабыла о бомбоубежищах и результатах голосования в ООН, чтобы отпраздновать такие вечные человеческие истины, как надежда, преданность и нежность.
Однако это празднование имело и не столь нежную сторону, в особенности для тех пассажиров «Конституции», которым изо дня в день приходилось сталкиваться с двумя десятками соперничавших между собой журналистов и фоторепортеров, заполнивших собою все судно. Каждый из них денно и нощно охотился за очередной потрясающей новостью, чтобы затем срочно отправить ее в газету. Агентства новостей перегрызлись между собой за право пробить своего представителя на ограниченное число свободных мест на борту лайнера, и всем им было мало одних лишь соревнований по шаффлборду[16], чтобы поместить на очередной странице очередной отчет о путешествии. «Это было ужасно! — вспоминает Мари Фрисби Рэмбо. — Некоторые из них вели себя пристойно, но в целом впечатление было такое, будто они только и ждут, чтобы Грейс или кто-то еще упал и сломал себе ногу».
