Так покинула Лиразель дворец, о котором можно рассказать только в песне, и ушла в поля, которые мне нет нужды описывать, ибо это были хорошо всем знакомые поля нашей Земли, меняющиеся лишь с течением столетий, да и то совсем чуть-чуть и ненадолго. И к вечеру они с Алвериком уже добрались до его дома.
Но в замке Эрл все переменилось. У ворот они увидели стражника, которого Алверик хорошо знал, но солдат посмотрел на них так, словно был чем-то до крайности удивлен. И в большом зале, и на лестницах они встречали тех, кто прислуживал и убирал в замке, но все эти люди тоже смотрели на них как-то странно, и на их лицах было написано изумление. И хотя все они почему-то выглядели много старше, Алверик без труда узнавал их, и скоро молодой лорд понял, что за один голубой день, проведенный им в Стране Эльфов, в полях, которые были ему хорошо знакомы, пробежало, пролетело по меньшей мере десять лет.
Кто же не знает, что именно так и бывает в зачарованной стране? И кто бы не удивился, увидев это воочию, как выпало Алверику?
И, повернувшись к Лиразели, он попытался втолковать ей, что отсутствовал десять или двенадцать лет, однако все его попытки были тщетны, как если бы нищий, женившись на земной принцессе, попытался добиться от нее сочувствия рассказом о потерянном шестипенсовике; время не имело для Лиразели никакой ценности и никакого значения, и потому известие о потерянных годах нисколько ее не встревожило. Она просто не могла себе представить, что означает время в наших краях.
А Алверик узнал, что его отец давно умер. Один старый слуга рассказал ему, что прежний лорд Эрла скончался спокойно, ни о чем не тревожась и пребывая в совершенной уверенности, что сын исполнит его волю, ибо кое-что знал о Стране Эльфов и понимал, что тот, кто путешествует между ней и нашим миром, должен обладать спокойствием сродни тому, в котором от века пребывает волшебный край.
Потом они услышали, что несмотря на поздний час над долиной разносятся звонкие удары молота, и кузнец был тем самым человеком, который говорил от имени старейшин перед лордом Эрла, когда все они явились к нему в красную залу. И остальные старейшины селения тоже были еще живы, потому что время, пронесшееся над долиной Эрл, как и над всеми полями, которые мы знаем, было не таким жестоким, каким оно бывает в городах.
Из замка Алверик и Лиразель отправились к святилищу; отыскав там Служителя, Алверик попросил обвенчать их по христианскому обычаю. Но как только Служитель увидел, как сверкает красота Лиразели среди обычных вещей, заполнявших его маленькое святилище, — а надо сказать, что стены его были увешены теми яркими безделушками, которые Служитель время от времени покупал на ярмарках, — он сразу понял, что эта дева не принадлежит к простым смертным. И когда он спросил, откуда она родом, а Лиразель беззаботно ответила: «Из Страны Эльфов», сей добрый человек скрестил руки на груди и серьезно объяснил ей, что всё, происходящее из этой страны, никогда не обрящет спасения. Но Лиразель лишь улыбнулась в ответ, потому что еще совсем недавно она была безмятежно счастлива в Стране Эльфов, а нынче полюбила Алверика. И тогда Служитель подошел к полке со священными книгами, чтобы посмотреть, что он может сделать.
Долгое время он молча листал свои книги, и лишь звук его дыхания нарушал тишину, а Алверик и Лиразель покорно ждали. Наконец Служитель нашел обряд венчания отрекшихся от моря наяд, ибо в его священной книге ни слова не говорилось о дочерях Страны Эльфов. Пожалуй, сказал он, эта служба, вполне подойдет для данного случая, поскольку морские девы — как и эльфы — живут, не заботясь о спасении.
И с этими словами Служитель послал за колокольчиком и свечами, которые были ему необходимы. Затем он повернулся к Лиразели и велел ей торжественно поклясться в том, что она отрекается от всего, что может иметь отношение к Стране Эльфов, и даже прочел из своей книги соответствующую формулу, которую надлежало использовать в подобных случаях.
— Добрый Служитель, — сказала ему тогда Лиразель, — ничто из того, что говорится в этих полях, не может проникнуть в Страну Эльфов. И это очень хорошо, потому что у моего отца есть три руны — такие могущественные, что он мог бы с легкостью испепелить эту книгу, если бы хоть одно твое слово преодолело границу сумерек. Но я не хочу, чтобы отец прибегал к своим заклятиям.
