Книга чудес - страница 76

Он не стал дожидаться, чем все кончится, и не подымая глаз, вышел вон. И с тех самых пор он скитался, предпочитая пустынные места — людным. Два последних года он бродил по нагорьям Шотландии, часто голодный, всегда нелюдимый, постоянно меняя местопребывание, одиноко скитаясь со своим убийственным анекдотом в запасе.

Иногда, доведенный до отчаяния голодом и холодом, он заходил на постоялые дворы и слышал, как по вечерам люди рассказывают анекдоты, ожидая от него ответных, но он сидел в стороне и хранил молчание, иначе его единственное оружие выйдет из повиновения и его последний анекдот принесет траур в сотни домов. У него отросла и поседела борода, в нее вплелись веточки и мох, поэтому, я уверен, никто, даже полиция, не признала бы в нем того страхового агента, который продавал «Британский словарь по электричеству» в совершенно других местах.

Он умолк, его рассказ был окончен. Вдруг его верхняя губа дрогнула, как будто бы он хотел сказать что-то еще, и я понял, что он собрался здесь и сейчас, на горной дороге расстаться со своим дьявольским анекдотом и уйти прочь, унося с собой три листка совершенно чистой бумаги, скорее всего, в тюремную камеру, добавив к своим преступлениям еще одно убийство, но не тая более в себе угрозы для людей. Вот почему я вдруг заторопился прочь, вдогонку услыхав, как он грустно бормочет у меня за спиной, согбенный и сломленный, одинокий в сгустившихся сумерках, возможно, снова и снова упорно повторяя свой последний дьявольский анекдот.

Смею надеяться, что никакой намек на странные и чужие земли, который может почудиться кому-то в названии этой книги, не отпугнет читателей, поскольку, хотя в некоторых главах речь действительно идет о Стране Эльфов, в подавляющем их большинстве описаны поля, которые мы хорошо знаем — наши обычные английские леса, а также вполне обыкновенный поселок и долина, которые находятся на расстоянии добрых двадцати пяти миль от границы волшебной страны.

Лорд Дансейни

Однажды старейшины селения Эрл, надев доходящие до колен кожаные камзолы цвета охры, явились к своему седовласому статному лорду, который принял их в длинной красной зале и выслушал, откинувшись на спинку резного кресла.

И предводитель старейшин сказал ему так:

— Семь сотен лет мудрейшие из твоих предков правили нами справедливо и хорошо, и об их свершениях до сих пор помнят сладкоголосые менестрели и поют о них в песнях. Но одно поколение сменяется другим, у нас же ничего нового не происходит.

— Так чего бы вы хотели? — спросил лорд, и старейшины ответили:

— Мы хотели бы, чтобы нами правил кто-нибудь знакомый с магией.

— Что ж, будь по-вашему, — решил лорд. — Пятьсот лет прошло с тех пор, как народ в последний раз что-то требовал у своего лорда, а что решит народ — то должно быть исполнено. Вы свое слово сказали. Значит, быть по сему.

И с этими словами он поднял руку и благословил старейшин, и с тем они ушли.

Покинув замок, они тотчас вернулись к своим ежедневным заботам и принялись, как прежде, прилаживать подковы к лошадиным копытам, выделывать кожи, растить цветы и исполнять другие дела, которых требовала от них земля, но и за этими древними занятиями они продолжали мечтать о переменах. Между тем престарелый лорд послал за своим старшим сыном, повелев ему тотчас явиться в замок.

И очень скоро молодой человек предстал перед отцом, по-прежнему сидевшим в кресле, и свет уходящего дня, лившийся в залу из высоких стрельчатых окон, отражался в глазах старого лорда, что глядели, казалось, далеко в будущее — за тот предел, что был ему положен. И, так и не встав со своего резного кресла, он дал сыну такой наказ:

— Собирайся в путь, — сказал старый лорд, — да поспеши, ибо дни мои сочтены. Ты отправишься отсюда на восток, через поля, которые мы хорошо знаем, и будешь идти до тех пор, пока не увидишь земли, отмеченные ясной печатью волшебства. И их границу, сотканную из сумерек, ты должен будешь пересечь, чтобы дойти до дворца, о котором можно рассказать только в песне.