А что до магазина, в котором я осуществил эту замечательную сделку, магазина, в который никто не возвращается, если сделка совершена, — я отправился туда на следующий день. Я бы и вслепую нашел дорогу в этот обшарпанный квартал с отходящей от него единственной убогой улицей, а дальше — по аллее до переулка, где находится этот подозрительный магазин. Магазин с красными рифлеными колоннами расположен рядом с ним, а по другую руку от него стоит дешевенький ювелирный с небольшими серебряными брошками на витрине. В такой неподходящей компании находится магазин с зеленой дверью.
Через полчаса я оказался в переулке, который посещал на прошлой неделе дважды в день, я нашел магазин с уродливо раскрашенными колоннами и ювелирный, где торговали брошками, но зеленый дом с тремя досками на двери пропал.
Снесли, скажете вы, — но ведь прошла всего только ночь! Это ли разгадка тайны — ведь дом с рифлеными оштукатуренными колоннами и дешевый ювелирный магазин с серебряными брошками (каждую из которых я помню до мелочей) стоят стена к стене!
В первой «Книге Чудес» говорится о том, как Шард,>{24} капитан пиратского корабля «Лихая забава», ограбив напоследок прибрежный город Бомбашарну, ушел на покой; к радости моряков, бороздивших воды северной и южной Атлантики, он оставил пиратский промысел своим более молодым сотоварищам, а сам вместе с захваченной в плен королевой поселился на собственном плавучем острове.
Время от времени, желая тряхнуть стариной, он пускал ко дну один-два корабля, но уже не ходил вдоль торговых путей, подстерегая добычу, и боязливые купцы опасались теперь других лихоимцев.
Впрочем, Шард оставил свой романтический промысел вовсе не по причине преклонного возраста, не потому, что стал считать пиратство недостойным занятием, не из-за огнестрельной раны или пьянства; его вынудила к тому тяжкая необходимость и сила обстоятельств. На него ополчились разом пять флотилий. И вот о том, как однажды он улизнул от них в Средиземном море, как сражался с арабами, как в первый и последний раз на двадцати трех градусах северной широты и четырех градусах восточной долготы прогремел залп бортовых орудий, и еще о многом другом, чего прежде в адмиралтействах морских держав и представить не могли, я и собираюсь вам рассказать.
Капитан пиратов Шард погулял на славу, у всех его удальцов серьги были украшены жемчугом; но теперь за его кораблем мчался на всех парусах английский флот; свежий северный ветер гнал суда вдоль испанских берегов. Расстояние между преследователями и непутевой, но быстроходной «Лихой забавой» сокращалось с трудом, однако противник был ближе, чем того хотелось бы Шарду, и вдобавок мешал промыслу.
День и ночь напролет гнались за ним англичане, и наконец, часов в шесть утра, пройдя мыс Сан-Висенти, Шард решился на поступок, который и предопределил его уход от дел: он повернул в Средиземное море. А продолжи он путь на юг, вдоль берегов Африки, да вмешайся Англия, Россия, Франция, Дания и Испания, едва ли ему удалось бы и дальше заниматься доходным пиратским промыслом. Свернув же в Средиземное море, он сделал шаг, который привел его в дальнейшем к оседлой жизни. Еще в молодости Шард наметил для себя три пути отступления; скрываясь даже от товарищей, он обдумывал их целыми днями и вынашивал ночами; они служили ему утешением в минуты опасности; то были три способа избежать грозившей ему на море гибели. Первым способом был плавучий остров, о котором говорится в «Книге Чудес», второй был невероятен настолько, что приходится лишь удивляться: неужели при всей своей необычайной дерзости Шард полагал, что такое возможно? Во всяком случае, как меня уверяли в той приморской таверне, где я по крупицам собираю все, что заслуживает внимания читателей, Шард им так ни разу и не воспользовался. А вот к третьему он решил прибегнуть в то утро — и повернул в Средиземное море. Конечно, он мог бы продолжить свое пиратское занятие, несмотря на предпринятый шаг, но только позже, когда на морских просторах вновь воцарился бы покой; однако тот крайний шаг был вроде загородного домика, который частенько загодя присматривает для себя коммерсант — нечто вроде удачного помещения капитала на старость лет; случаются в жизни мужчин такие повороты судьбы, после которых они уже никогда не возвращаются к делам.
