«Конечно, ее нет нигде в мире, — сказал волшебник, — но за краем мира вы легко ее отыщете». И он объяснил тому человеку, что тот страдает от течения времени и рекомендовал ему провести день на краю мира. Джоунз спросил, в какую часть на краю мира ему следует отправиться, а волшебник слыхал благожелательные отзывы о Тонг-Тонг-Таррупе, поэтому Джоунз заплатил волшебнику, как обычно, опалами, и немедленно отправился в путешествие. Дороги в тот город извилисты; он взял билет на вокзале Виктория, а билет продавали только доверенным лицам; он проехал Блет; он поехал вдоль Холмов Неол-Хунгар и приблизился к Гэп-оф-Пой. Все это находилось в той части мира, что всем хорошо известна; но за Гэп-оф-Пой, в тех обычных степях, очень похожих на Сассекс, можно впервые повстречаться с невероятным. Гряду обыкновенных серых холмов, Холмов Сниг, можно увидеть со степных окраин из Гэп-оф-Пой; именно здесь начинается невероятное, вначале не повсеместное, но по мере подъема на холмы происходящее все чаще и чаще. Скажем, спускаясь однажды к степи Пой, первое, что я увидел, были обыкновенные пастухи, наблюдавшие за отарой обыкновенных овец. Я глядел на них, и некоторое время ничего такого не происходило, как вдруг, без единого слова, одна из овец подошла к пастуху, одолжила у него трубку и покурила — событие это потрясло меня невероятно; потом, правда, на Холмах Сниг я встретил честного политика… Вот по этим степям брел Джоунз, брел через Холмы Сниг, пока не пришел к длинному отрогу за холмами, что вел вверх на край мира, и где, как гласят все путеводители, может случиться всякое. У подножия этого склона повсюду можно встретить явления, которые мыслимы и в знакомых нам местах; но вскоре все это исчезает, и путешественнику не остается ничего, кроме как наблюдать сказочных зверей, ощипывающих цветы, поразительные, как они сами, и камни столь причудливой формы, что в них ясно прочитывается значение, слишком потрясающее, чтобы оказаться просто случайностью. И даже деревья были шокирующе незнакомыми, им так многое надо было поведать, что они наклонялись друг к другу в разговоре, выстреливали гротескными суждениями и хитро глядели на собеседника. Джоунз видел, как две пихты дрались между собой. Воздействие этих сцен на его нервы было очень серьезным; но, не смотря ни на что, он продолжал свой путь наверх, и очень обрадовался, увидев примулу, единственную знакомицу, встреченную за многие часы, но она вдруг свистнула и ускакала прочь. Он видел единорогов в их тайном доле. Поздно ночью нечто зловещее прокралось на небо, и там засветили не только звезды, но большие и малые луны, и он слышал, как громыхают во тьме драконы.
С рассветом в вышине возник на изумительных утесах город Тонг-Тонг-Тарруп, со светом замерзших звезд и крошечной кучкой домов высоко в небесах. Путник уже подымался по пологой горе; великие туманы медленно покидали ее и обнажали, уходя, все более и более поразительные вещи. Еще до того, как исчез туман, он услышал довольно близко от себя, на той горе, что полагал пустынной, грохот тяжелых копыт, барабанящих по земле. Он пришел на плато кентавров. И в тумане он увидел всех их сразу: вот такими они были, дети небылицы, пять огромных кентавров. Задержись он ненадолго перед какой-нибудь другой удивившей его вещью, он не дошел бы так далеко; он брел через плато и подошел довольно близко к кентаврам. Не в обычае кентавров замечать людей; они били копытами и кричали друг другу по-гречески, но ни слова не сказали ему. Тем не менее они повернулись и уставились на него, когда он пошел от них прочь, и пока он пересекал плато, все пятеро скакали за ним легким галопом до края своей зеленой земли; а над высокогорным зеленым плато кентавров нет ничего, кроме пустынных гор, и последняя зелень, которую видит покоритель гор, когда путешествует к Тонг-Тонг-Таррупу, — это трава, которую топчут кентавры. Он пришел в снежные поля, которые горы носят как плащ, а голова их торчит из плаща непокрытая, и продолжал подыматься. Кентавры наблюдали за ним с возрастающим интересом.
