Книга чудес - страница 39

Куда она направилась? Что за цель у нее была, когда она покидала свое мрачное жилище? Какой хитроумный коварный замысел она вынашивала? А главное, какими напастями для них это обернется? Поначалу были одни только вопросы. Но тут вступили седобородые старцы — в каждой группке нашелся такой; им приходилось видеть ее прежде, они знали ее, когда она была моложе, и уверяли, что ее появление сулит несчастье; они говорили тихо, но убежденно, завладев вниманием собравшихся. Никто больше не задавал вопросов и не гадал, куда она направилась; все слушали старых, умудренных опытом людей, которые многое повидали, а те рассказывали тем, кто помоложе, о бедствиях, случавшихся прежде.

Зловещая старуха в черном быстро шла по улице мясных лавок

Никто в точности не знал, сколько раз она выходила из своего внушающего страх жилища, но самые старые припомнили все, что было связано с каждым таким случаем — каким путем она следовала, и какие беды происходили после этого, а двое стариков поведали о землетрясении, произошедшем на улице мясных лавок.

Много историй из прошлого прозвучало тогда у старых зеленых дверей по сторонам вымощенной булыжником улицы; но опыт, что старшие приобрели вместе с сединами, мало что значил для молодых людей. Из всего рассказанного ясно было одно: зловредная старуха в своих кознях никогда не повторялась, и всякий раз ее появление оборачивалось новой бедой. А потому это никак не могло помочь предугадать, какой напасти теперь ожидать, и уныние воцарилось на улице мясных лавок. Тоска нагоняла еще больше страха. Некоторое успокоение они испытывали только когда облекали свой страх в слова: никогда еще не удавалось предвидеть того, что стрясется после ее появления. Один опасался, что с помощью магии она воздействует на движение луны, отчего со стороны близлежащего побережья накатит огромный водяной вал — известно ведь, что луна влияет на морские приливы и отливы, — и надеялся придумать, как противостоять этому. Другой, памятуя о некогда произошедшем здесь землетрясении, предлагал укрепить поперек улицы железные балки. Третий намеревался просить о заступничестве домашних божеств с кошачьими головами, которым он поклонялся, ведь они могли уберечь от злых чар, надо только задобрить их и воздать им почести. Такой план многим пришелся по душе, хотя потом пришлось от него отказаться. Некоторые сбегали домой и принесли своих божков, чтобы помолиться им, а потому на тротуаре их оказалось множество; поскольку надо было снискать их расположение, перед ними выставили щедрые подношения; но тут появился припоздавший тучный мужчина, который благоговейно нес двух своих божков с собачьими головами, хотя отлично знал — о том, несомненно, все должны были знать — что те враждовали с божествами в кошачьем облике. И хотя в разногласиях по вопросу веры существовало временное затишье, нельзя было не заметить, как разгневались боги с кошачьими головами, и все почувствовали, что еще немного, и они окажутся втянутыми в ожесточенное соперничество богов, а потому они поспешно унесли своих божков по домам, оставив толстяка пребывать в уверенности, что поклоняться следует именно его богам.

Потом все снова принялись обсуждать случившееся, горячо спорили, гадали, что им еще может грозить, разрабатывали новые планы действий.

Однако в итоге они так ни к чему и не пришли, поскольку не знали в точности, какая именно опасность их подстерегала, и тогда они написали на пергаменте, как предупреждение, чтобы все о том знали: «Зловещая старуха в черном прошла по улице мясных лавок».

Наблюдательные мужчины и женщины, хорошо знающие Бонд-стрит, оценят изумление, испытанное мною в ювелирной лавке, когда я осознал, что за мной никто не приглядывает. Более того, даже когда я взял посмотреть небольшой ограненный кристалл, вокруг меня не столпились продавцы. Я прошелся по всей лавке, но за мной так никто и не последовал.

Смекнув, что в ювелирном бизнесе произошла какая-то необыкновенная революция, я решил удовлетворить свое разыгравшееся любопытство и порасспросить одного старика — полудемона, получеловека, — владевшего магазином идолов в уединенном местечке в Сити и всегда державшего меня в курсе всех дел края мира. И между делом, за понюшкой верескового табака, он снабдил меня этой сногсшибательной информацией: мистер Нипи Танг, сын Тангобринда,