— Какое умное существо, — сказали тролли о сове, ибо им всегда нравился ее ночной крик; голоса же людей внизу и лай собаки казались троллям слишком усталыми и несколько растерянными.
Порой они замечали огни в руках поздних прохожих, спешивших через холмы к Эрлу, или слышали голоса людей, которые подбадривали себя среди ночной темноты и одиночества при помощи песен, заменявших им свет фонаря. Вечерняя звезда становилась тем временем все ярче, а кроны деревьев — все чернее и чернее.
И вдруг из-за пелены дыма и тумана, что поднимался над невидимым ручьем, грянул в темноте бронзовый колокол Служителя, и вся ночь, и долина, и далекие темные холмы отозвались гулким эхом, которое поднималось все выше по склону и наконец достигло того места, где сидели тролли, словно бросая вызов и им, и всем нечестивым тварям, и неприкаянным душам, и существам, что не удостоились благословения Служителя. Но, как ни странно, мерные удары священного колокола, одиноко разносящиеся в ночи, обрадовали ватагу троллей больше всех странностей Земли, о которых они были наслышаны, ибо все торжественное немедленно приводит тролличье племя в самое веселое и легкомысленное расположение духа. Вот и сейчас они сразу приободрились и принялись шушукаться и хихикать.
И пока тролли глазели на сонмище звезд и гадали, настроены ли они дружественно или нет, небосвод приобрел синевато-стальной оттенок, и звезды на его восточном краю замигали и потускнели, а туман и дым над жилищами людей стали почти белыми, и вот уже западный край долины озарился ярким серебристым сиянием, и за спинами троллей взошла над холмами луна. И тут же из святилища Служителя донесся монотонный хор многих голосов, выводящий лунные псалмы, которые по обычаю полагалось исполнять в полнолуние, пока луна еще не поднялась высоко, и ритуал этот назывался в Эрле «Утро Луны».
Колокол давно замолчал, и из долины больше не доносились ничьи голоса; даже беспокойную собаку, не внемля ее предупреждениям, люди заставили замолчать, и над селением слышалась одна только торжественная, одинокая и печальная песнь, которую хор исполнял перед зажженными свечами в маленьком святилище, выстроенном из серого речного камня людьми, жившими и умершими много веков назад. В час восхода полной луны этот гимн — мрачный, как сама ночь, и загадочный, как ночное светило — звучал все громче и громче и был исполнен значения, находящегося за пределами понимания троллей и не имеющего ничего общего с их самыми возвышенными мыслями.
И при звуках лунного псалма бурые тролли дружно, как по команде, взвились с прихваченной заморозками травы и лавиной устремились вниз, в долину, чтобы потешаться над людскими обычаями, высмеивать их святыни и кувыркаться под их торжественное пение.
Множество кроликов вспугнули они на своем пути и, хохоча над их страхом, обратили в стремительное бегство. И над западным горизонтом сверкнул зеленым огнем метеорит, то ли мчавшийся вдогонку за солнцем во исполнение естественного закона природы, то ли предупреждавший жителей Эрла о том, что к их селению приближается неистовое чужое племя, явившееся из-за границ полей, которые мы знаем. Троллям же показалось, что это какая-то гордая звезда не удержалась на небосводе, и они порадовались ее падению со свойственным им злорадным легкомыслием.
Так, хихикая и хохоча, они скатились по темному склону и — невидимые, как все дикие существа, что рыщут в темноте, предпочитая ее дневному свету — ворвались на улицы селения, и Лурулу повел своих сородичей к уже знакомой ему голубятне, куда они и ввалились всей толпой. Напуганные птицы подняли ужасный шум, и поначалу жители Эрла решили, что в голубятню забралась лиса, однако как только голуби вернулись к своим гнездам, тревога сама собой улеглась, и до рассвета никто так и не узнал, что в поселке появилось что-то с той стороны сумеречной границы.
А тролли — ни дать, ни взять поросята возле корыта, — сплошной бурой массой улеглись на полу голубятни, и время летело над ними точно так же, как и над всеми земными обитателями. И хотя разум троллей был невелик, все они прекрасно понимали, что, перейдя границу зачарованной земли, подвергли себя разрушительному действию времени. Как кролики на скалистых возвышенностях знают, чем грозит падение с отвесного утеса, так и живущие вблизи границ Земли существа понимают, в чем заключено коварство времени, и все же тролли пришли в наш мир, ибо его чудеса и соблазны оказались для них слишком сильны. Не так ли поступают иные молодые со своей юностью, расточая ее столь же бездумно и безрассудно, как тролли, пожертвовавшие бессмертием ради минутного удовольствия?
