И когда мелодия не смогла больше ничего прибавить к рассказу об этом чуде, которое всегда было и осталось чужим Стране Эльфов, король шевельнул рукой, словно махал пролетающим птицам, и зажег над своей волшебной страной другой рассвет, призвав его с одной из ближайших к Солнцу планет. Свеж и прекрасен был этот рассвет, хотя и явился он из далеких, не известных никакой географии пределов и веков давно забытых, не занесенных даже в анналы истории. Тысячей зорь встал он над Страной Эльфов, прежде не знавшей рассветов, и капельки эльфийской росы, повисшие на кончиках согнутых травинок, вбирали его свет в свои крошечные хрустальные сферы, навеки сохраняя в себе удивительную и яркую красу похожих на наши небес, которую они увидели впервые за несчитанные столетия своей зачарованной жизни. Медленно, словно бы даже не очень охотно разгорался рассвет над непривычными к нему землями и затоплял красками, которыми день за днем упиваются в пору цветения наши желтые нарциссы и наши дикие розы, беззвучно и жадно подставляя утру свои полураскрытые после ночи чашечки. И на странные, длинные листья эльфийских деревьев лег какой-то новый отблеск, а от чудовищных их стволов пролегли невиданные в Стране Эльфов тени и заскользили по траве, которая и не подозревала об их приближении; и башни дворца, постигая это новое чудо (разумеется, чуть менее прекрасное, чем они сами) и признавая его магическую природу, откликнулись на него свечением своих священных окон, которые вспыхнули вдруг над равнинами Страны Эльфов как озарение и смешали мазки бледно-розового с безмятежной голубизной Эльфийских гор. И дозорные, что веками сидели на выступах этих сказочных вершин, следя за тем, чтобы ни с Земли и ни с какой-нибудь другой звезды не проникло в зачарованную страну ничто ей чуждое, увидели, как осветилось в предчувствии рассвета сумеречное небо и, вскинув рога, затрубили так, как трубили, предупреждая Страну Эльфов о появлении чужака. И стражи уединенных долин в тени своих страшных утесов поднесли к губам рога легендарных быков и воспроизвели сигнал еще раз, и эхо, подхватив повторенный мраморными ликами скал клич, донесло его до самых отдаленных и диких гор и ущелий, так что вскоре вся Страна Эльфов зазвенела трубными голосами тревоги, предупреждающими о том, что что-то постороннее вторглось в ее пределы. И к этой насторожившейся, замершей в ожидании земле, вдоль утесов которой поднялись к небу магические клинки, вызванные сигналами рогов из почерневших ножен, чтобы отразить врага, пришел нежный, бескрайний, золотисто-розовый рассвет — древнейшее из всех известных человеку чудес. И дворец, полный волшебства, заклинаний, магии, полыхнул в ответ своей ледяной голубизной не то в знак гостеприимства, не то бросая вызов сопернику, и его яркое сияние добавило красоты эльфийской земле, о которой способна рассказать разве что песня.
И в этот момент король еще раз взмахнул рукой, которую по-прежнему держал вровень с хрустальными зубцами своей короны, и по его приказу стены магического дворца раздались, чтобы явить Лиразели бесконечные лиги зачарованного королевства. Благодаря магии, сплетенной движением пальцев короля, она увидела и темно-зеленые леса, и влажные равнины Страны Эльфов, и торжественные бледно-голубые горы, и долины, охраняемые их сверхъестественными обитателями, и всех сказочных зверей, что бродили в полутьме под покровом густой листвы, и даже шумную ватагу троллей, что неслись к границам Земли. И еще увидела Лиразель дозорных, поднявших к губам рога, на которых играли яркие краски рассвета, и это было ясным доказательством величайшего триумфа ее отца, сумевшего при помощи своего сокровенного искусства приманить из невообразимой дали утреннюю зарю, призвать ее только для того, чтобы умиротворить дух дочери, потрафить ее капризам и отвлечь от мечтаний о Земле. И Лиразель видела лужайки, на которых веками праздно дремало Время, не засушившее ни одного цветка из тех, что их обрамляли; и новая заря, что, рассеивая томные краски Страны Эльфов, вставала над ними, пришлась принцессе по душе, ибо с ее приходом любимые ею лужайки обрели красоту, какой не знали они, пока удивительный и прекрасный рассвет не совершил свое дальнее путешествие и не смешался с сумерками зачарованной земли. И ярче, чем прежде, горели, сверкали и серебрились над лужайками легендарные шпили и башни дворца, о котором может рассказать только песня.
