— Небеса — это очень хорошее место, — с горячностью возразил Лурулу, хотя ему почти не приходилось слышать сколько-нибудь внятных рассказов о них.
— Туда попадают только праведники да блаженные, — парировал седой. — К тому же на Небесах полным-полно ангелов. Что там делать порядочному троллю? Ангелы очень быстро его поймают, потому что — как говорят — у ангелов есть крылья. И так они будут ловить троллей, а поймав — пороть. Порка же может продолжаться целую вечность.
И, услышав это, бурые тролли заплакали.
— Ну, нас не так-то легко поймать, — неуверенно возразил Лурулу.
— У ангелов есть крылья, — напомнил седой тролль.
И все тролли опечалились еще больше и затрясли головами, ибо быстрота крыльев была известна каждому. Правда, птицы Страны Эльфов по большей части только парили в ее плотном воздухе, любуясь легендарной красотой своей родины, которая обеспечивала им кров и пищу и о которой они иногда принимались петь, однако тролли, любившие играть вдоль границы и часто пробиравшиеся в поля, которые мы знаем, видели стремительные петли и пике земных птиц и дивились им, как мы дивимся божественному чуду. Поэтому-то каждый хорошо знал, что если за каким-нибудь бедным троллем вдруг устремится пара хищных крыльев, то вряд ли ему удастся спастись.
— Увы!.. — воскликнули тролли.
И седой замолчал, да и мало что можно было добавить к сказанному, ибо лес и без того полнился печалью троллей, что сидели под деревьями и думали о Небесах, боясь попасть туда слишком скоро, а именно этим мог закончиться их поход в поля Земли.
И Лурулу тоже больше не спорил. Да и бесполезно было спорить сейчас, ибо его сородичи были слишком печальны, чтобы внимать любым аргументам. Поэтому, стоя в почтительной и благоговейной позе и выбирая самые длинные и мудрые слова, он заговорил с ними самым мрачным тоном, заговорил о великих и важных вещах. И если что и способно развеселить загрустившего тролля, так это ученая заумь и торжественность речи, а уж над почтительным благоговением — как и над любым другим проявлением мудрости — они готовы покатываться со смеху буквально часами. Благодаря этой уловке Лурулу удалось снова привести свою аудиторию в состояние легкомысленного веселья, каковое и является наиболее естественным состоянием всякого тролля. Когда же эта цель была достигнута, он снова завел речь о Земле, рассказав несколько историй об эксцентричных привычках и обычаях людей.
Мне не хочется писать о вещах, о которых говорил Лурулу, ибо в противном случае я рисковал бы задеть достоинство и самоуважение моего читателя и тем самым нанести ей — или ему — глубокую рану, в то время как моей первейшей задачей является доставлять читателям удовольствие. Как бы там ни было, весь волшебный лес вздрагивал и трясся от смеха, и седому троллю никак не удавалось вставить ни слова, дабы умерить любопытство и энтузиазм, с новой силой вспыхнувшие в сердцах бурых троллей, стремившихся поскорее узнать, что это за существа такие, что живут в домах из камней, имеют на голове таинственную шляпу, а еще выше — дымоход, и почему они разговаривают с собаками, а со свиньями — не хотят; смешнее же всего, что тролли только могли себе представить, была необъяснимая серьезность людей. И вскоре всеми ими овладело страстное желание немедленно отправиться на Землю, чтобы своими глазами увидеть свиней, телеги и ветряные мельницы и вдоволь посмеяться над человеком. И так быстро изменилось настроение троллей, что Лурулу, который обещал Ориону привести не больше двух десятков троллей, пришлось постараться, чтобы сдержать возбужденную толпу и не дать ей тут же отправиться в поля, которые мы знаем; ведь дай он своим сородичам волю, и в Стране Эльфов не осталось бы ни одного тролля, ибо даже седой ветеран передумал и готов был бежать с остальными. В конце концов Лурулу выбрал пятнадцать троллей и повел их к таящей множество опасностей границе Земли, и все они с радостью покинули полумрак родного леса, летя над землей, словно подхваченные ветром дубовые листья в ненастную ноябрьскую пору.
