И еще Лурулу увидел, как старик с длинной и узкой белой бородой медленно приблизился к вольерам и, отворив дверцу, вошел внутрь и стал кормить гончих обрезками мяса и требухой, которую вынес из сарая, и сразу вечерняя тишина огласилась нетерпеливыми голосами псов. А старик уже выбрался из загородки и побрел прочь, и его медлительный шаг казался внимательному троллю как нельзя более соответствующим всеобщей суете Земли.
Потом появился еще один человек, — он привел лошадь и поставил в стойло под голубятней; вскоре человек ушел, а лошадь аппетитно захрупала засыпанным в кормушку овсом.
Тени ползли все выше и выше, и вот солнце в последний раз скользнуло по верхушкам самых высоких деревьев и по шпилю колокольни, а красноватые почки на верхних ветвях буков вспыхнули, словно тусклые рубины. Бледно-голубое небо застыло, охваченное удивительным безмятежным спокойствием; легкие белые облака налились огненно-желтой краской, и на их фоне пронеслась стайка черных грачей, спешивших на ночлег в какую-нибудь тихую рощу у подножия холмов.
Картину более мирную трудно было себе представить, но для тролля, который наблюдал за всем этим из гнилой, заваленной грудами пыльных перьев голубятни, шумная перекличка летящих грачей, лихорадочное биение множества рассекающих небо крыльев, громкая еда лошади в стойле, неспешное шарканье возвращающихся домой ног и скрип затворяемых ворот и калиток служили еще одним доказательством того, что в полях, которые мы знаем, ничто и никогда не пребывает в покое, и потому сонный и ленивый поселок, дремавший в долине Эрл и знавший о других краях и землях не больше, чем их жители знали о нем, казался простодушному Лурулу средоточием всей земной суеты.
Но наконец солнечный свет ушел даже с вершин далеких холмов, и над голубятней засиял тонкий молодой месяц; из своего окошка Лурулу не мог его видеть, однако он сразу заметил, что вечерний воздух приобрел какой-то новый оттенок. Эти постоянные перемены так сильно озадачили и взволновали его, что на мгновение Лурулу даже задумался о немедленном возвращении в Страну Эльфов, однако еще больше ему хотелось удивить и других троллей.
И пока это желание не успело покинуть его, Лурулу выбрался из голубятни и отправился искать Ориона.
ГЛАВА XXIV
ЛУРУЛУ РАССКАЗЫВАЕТ О ЗЕМЛЕ И О ПОВАДКАХ ЛЮДЕЙ
Тролль нашел Ориона в замке и тут же изложил ему свой план. Суть его сводилась к тому, что для лучшего управления сворой требовалось сразу несколько доезжачих, так как одному Лурулу трудно было уследить за каждой собакой и не дать ей заблудиться в поясе сумерек, окружающем Страну Эльфов, ибо всего в нескольких ярдах от полей, которые мы знаем, начинались пространства, откуда отбившаяся гончая если бы и вернулась когда-то, как поздним вечером возвращаются домой потерявшиеся собаки, то только валясь с ног от усталости — ведь за полчаса, проведенные в зачарованной стране, она могла состариться на несколько лет. У каждой собаки, заявил Лурулу, должен быть свой тролль, который оберегал бы ее, бежал рядом с ней во время охоты и ухаживал за ней, когда голодный и грязный пес возвращается на псарню.
И Орион сразу понял несравненные преимущества этого плана, благодаря которому каждой гончей в его своре управлял бы пусть не великий, но внимательный и острый разум, и велел Лурулу отправляться за троллями. И пока гончие мирно спали, сбившись для тепла в груды на полу двух своих вольер (ибо суки и кобели содержались отдельно), тролль стремительно мчался в Страну Эльфов, держа курс через знакомые нам поля и через сумерки, что начинаются там, где заканчивался лунный свет.
И по пути тролль миновал выбеленный фермерский домик, горевший в темноте ярко-желтым окном, и стены его казались в лунном свете бледно-голубыми. Здесь две сторожевые собаки почуяли тролля и с громким лаем бросились в погоню, и в другой день Лурулу непременно провел бы псов каким-нибудь особенным способом и в конце концов оставил их в дураках, но сегодня его разум был до краев полон предстоящей задачей, поэтому он остался совершенно равнодушен к преследователям и обратил на них внимания не больше, чем если бы он был пухом чертополоха, летящим над полями ветреным сентябрьским днем. И, легко скользя над венчиками трав, Лурулу продолжал нестись вперед длинными прыжками, и вскоре обе собаки, запыхавшись, отстали.
