Когда отгорели недолгие зимние сумерки, холод еще больше усилился, а стоило появиться на небе первым звездам, как во всем мире, казалось, не осталось ничего, кроме мороза, однако спутники Алверика улеглись прямо возле костра и уснули, закутавшись в свои кожаные одежды и меховые плащи, — все, кроме Рэннока, отвергнутого любовника. И Алверику, который лежал в палатке под меховыми одеялами и глядел на багровые угли костра, мерцавшие между темными фигурами спящих, невольно подумалось, что начало его путешествия вышло удачным. От этого первого лагеря он намеревался двигаться дальше на север, держась вблизи полей, которые мы знаем, и высматривая за горизонтом любые признаки Страны Эльфов. Главное преимущество этого плана заключалось в том, что, постоянно пополняя запасы продовольствия, отряд Алверика мог продвигаться вдоль рубежей знакомого мира до тех пор, пока в один прекрасный день они не вышли бы к тому месту, откуда зачарованная страна не отступила. И Алверик не сомневался, что уж оттуда он сумеет добраться до бледно-голубых Эльфийских гор.
А Нив, Зенд и Тил — все они поклялись своему господину, что пройдет совсем немного времени, и они отыщут Страну Эльфов. И с этой мыслью Алверик наконец уснул.
Лиразель неслась на юго-восток вместе с прекрасными осенними листьями, но они один за другим обрывали свои танцы в прозрачной вышине и, опустившись вниз, еще некоторое время бежали с ветром по траве, пока не успокаивались у живых изгородей или иных преград. И лишь над нею не имела власти Земля, что надежно удерживает все материальные предметы, потому что могущественная руна короля эльфов, вышедшая за границы зачарованной страны, властно позвала принцессу обратно. И вот, оседлав северо-западный ветер, она стремительно мчалась домой, праздно взирая сверху на поля, которые мы знаем. Земля больше не притягивала Лиразель, ибо вместе с весом (а именно он привязывает нас к Земле) улетучились все ее земные заботы, и без печали смотрела она на лужайки и сады, в которых когда-то гуляла с Алвериком, и они проплывали под ней, и проносились людские дома; вдали же вставала глубокая, плотная, насыщенная всеми красками сумерек граница зачарованной страны.
И на разные голоса — плачем ребенка, криком грача, протяжным мычанием коров, негромким скрипом катящейся по дороге телеги — звала ее Земля, посылая свое последнее «Прости!», пока не очутилась Лиразель внутри плотного сумеречного барьера, где все земные звуки сразу зазвучали тише; когда же она вынырнула с другой стороны, они и вовсе прекратились. И подобно тому, как падает замертво усталая лошадь, затих, наткнувшись на границу зачарованной страны, наш северо-западный ветер, ибо над просторами Страны Эльфов никогда не дуют ветра, чувствующие себя вольготно над полями, которые мы знаем. Лиразель же продолжала медленно лететь дальше, понемногу снижаясь, пока ее ноги не коснулись волшебной почвы родной страны. И тогда она увидела встающие во всей своей вечной красе бледно-голубые пики Эльфийских гор и темнеющий у их подножья лес, что охранял трон короля эльфов, и над лесом все так же горели величественные шпили — горели в свете бесконечного эльфийского утра, которое своим блеском затмевает даже самые росистые наши рассветы и никогда не утрачивает своего великолепия.
Не торопясь шла эльфийская принцесса по эльфийской земле, и ее ступни касались травы с той же легкостью, с какой гонимый ленивым ветерком пух чертополоха над знакомыми нам полями ласкает шелковистые метелки ковыля и тимофеевки. И странное очарование этой земли, ее воздух, в котором незримо витало волшебство, все фантастические твари, удивительные цветы и заколдованные деревья — все это с такой силой напомнило Лиразели, что она вернулась домой, что принцесса широко раскинула руки и, обняв первый же попавшийся узловатый ствол, припала губами к его морщинистой коре.
А потом она вступила в заколдованный лес, и охранявшие его зловещие сосны, чьи стволы и ветви были оплетены бдительным плющом, поклонились проходившей мимо принцессе. Но Лиразель не замечала ни чудес, ни мрачных признаков магического присутствия, а видела только прошлое, которое словно никуда и не уходило, и вскоре принцессе стало казаться, что все, что с ней произошло, случилось только вчерашним утром и что в это же утро она вернулась. И, шагая через лес по едва заметной тропке, она видела на стволах свежие зарубки от меча Алверика.
