«В стене была трещина», – понял Валин – в нескольких футах над его головой и немного слева; сквозняк шевелил волоски с задней стороны его шеи. Он мог слышать, как шипит фитиль в лампе. Он мог… он еще плотнее стиснул веки… он не был уверен, видит он это или чувствует, но он совершенно точно знал, где сидит Талал, и даже мог кое-что сказать насчет его позы.
Лич продолжал сидеть молча, не двигаясь.
– Я знал, что это она, – снова заговорил Валин тихим голосом, не открывая глаз. – Сперва я не поверил. Я не хотел верить, просто не мог в такое поверить. Лин… – Он тряхнул головой. – Но я знал. Даже мертвую, даже в полной темноте я ее узнал.
Когда он открыл глаза, в них стояли слезы, но он упрямо встретил взгляд лича. «Она была моим другом, – сказал он себе. – Нет стыда в том, чтобы плакать о ней». Это были первые слезы, которые он себе позволил с тех пор, как ее нашел. Долгое время они просто струились по его щекам, тихо собираясь в бороздках стола. Потом, через какое-то время, их поток иссяк. Валин неловко обтер щеки ладонью.
– Если ты скажешь об этом хоть слово кому-нибудь из крыла… – хрипло проговорил он, – я своими руками вырву тебе горло, и нам придется обходиться без лича.
– Железо, – отозвался Талал тихо, но спокойно.
– Что? Что ты такое мелешь?
– Железо, – снова сказал лич, жестом показывая на нож у себя за поясом, на грубо сработанные браслеты на обоих запястьях. – Мой колодец. Конечно, мы обычно не таскаем с собой много железа, но его много содержится в стали. Достаточно, чтобы мне хватало.
Валин положил обе ладони на стол, пытаясь сдержать свои эмоции и осознать смысл сделанного заявления. Вполне могло оказаться, что лич лгал, и не было никакого способа это проверить. Валин внимательно поглядел в его темные спокойные глаза.
– Разве он не должен быть сильнее?
Талал пожал плечами.
– Вокруг чаще всего не так уж много железа – несколько клинков, несколько наконечников стрел. Обычно этого хватает для работы, но редко получается добиться впечатляющего эффекта.
– Если нам придется атаковать укрепленную позицию, – осторожно спросил Валин, – ты смог бы разрушить укрепления?
– Никаких шансов.
– А если оно будет построено не из камня, а из чего-нибудь менее крепкого? Скажем, деревянный частокол?
«Или трактир на сваях, – добавил он про себя. – Как насчет Менкеровой пивной, а?»
Талал задумался над вопросом.
– Если вокруг окажется много стали – как, например, на густо усеянном поле боя, – то возможно. И если строение уже будет иметь какой-нибудь существенный изъян. – Лич развел руками. – В таком случае, может быть, мне удастся это проделать. Но может быть, и нет.
Он сокрушенно покачал головой.
– Мне очень жаль, Валин. Наверняка ты надеялся на большее от лича в своем крыле. Ааха может развалить каменную караульню, если его колодец достаточно силен. То же можно сказать о большинстве личей. – Талал нахмурился. – Мне не повезло. У меня достаточно силы, чтобы меня повесили, но недостаточно, чтобы защитить себя. Поэтому мне и пришлось научиться как следует владеть клинками.
Этот факт более чем что-либо другое удивлял Валина. Обычно солдаты стремились как можно чаще использовать свои сильные стороны, как бы инструкторы ни пытались выбить из них эту склонность. Анник повсюду таскала с собой свой лук, Лейт всегда предпочитал находиться на спине своей птицы, а Гвенна никогда не казалась довольной, если что-нибудь не взрывала. Было трудно поверить, что Талал, как бы он ни был скрытен, стал бы посвящать столько времени своим клинкам, если бы втайне владел могущественным колодцем, из которого мог черпать силы. Разумеется, нет ничего невозможного, но порой приходилось довериться вероятности.
– А Балендин? – осторожно спросил Валин. – Он смог бы разрушить здание?
Талал медленно кивнул.
– Он достаточно неплохо скрывает свою полную мощь, но я видел пару штук, которые он устраивал… – Его взгляд устремился вдаль при воспоминании, потом снова сфокусировался. – Он очень опасен, и не только потому, что жесток.
– Нет никаких новых идей насчет его колодца?
– Никаких.
– Может быть, хотя бы догадки? – настаивал Валин, стараясь соблюдать осторожность, но не в силах скрыть нетерпение.
